Айви кивнула:
— Мама мне сказала.
— В понедельник после школы я так и не смогла с тобой сесть. В автобусе можно занимать места, водитель позволяет. Как прошел твой первый день?
Сьюзен так искренне волновалась за Айви. Почему же Айви все равно чувствовала, как будто ее предали?
— Нормально прошел, — сказала Айви, стараясь, чтобы голос звучал бодро. — У меня очень хорошая учительница. Но я по программе всех обогнала. Может быть, меня переведут в шестой класс.
Сьюзен застонала.
— У нас была контрольная по математике. Я страшно отстала…
Вид у нее был несчастный, и голос тоже.
Айви снова стало ее жаль.
— Я тебе помогу, если хочешь. Помнишь, я обещала?
Автобус остановился около основной школы.
— Ох, это было бы замечательно! — Сьюзен крепко ее обняла и побежала к выходу.
Когда автобус отъезжал, Айви услышала, как мальчишки поют: «На ферме были свиньи»…
Айви прикусила губу до крови, чтобы не заплакать.
После уроков Айви единственная вышла из автобуса возле основной школы.
Почему другие ученики вспомогательной школы не идут на собрание оркестра? Может, они что-то такое знают, о чем не знает Айви?
Музыкальный кабинет был размером с две классные комнаты. На длинных столах лежали всевозможные музыкальные инструменты в футлярах: горны, флейты, скрипки, гобой, виолончель. У стены стояло пианино, а рядом — что-то похожее на ударную установку, накрытое чехлом.
В кабинете сидели человек двадцать учеников, а перед ними стоял мистер Дэниэлс — плотный, невысокий, с седой бородой и усами.
Сьюзен замахала, показывая на соседний с ней свободный стул в первом ряду. Айви подошла и села рядом с ней.
Мистер Дэниэлс сложил ладони вместе.
— Раз вы сегодня сюда пришли — значит, вы хотите участвовать в захватывающем приключении вместе с нашим оркестром.
Все закивали.
Мистер Дэниэлс раздал листки с расписанием репетиций.
— Ваши родители должны будут подписать разрешение, а также вы отвечаете за сохранность бесценных музыкальных инструментов. Правительство запретило производство новых музыкальных инструментов, поскольку все силы должны быть брошены на войну. К сожалению, никто не знает, как долго она продлится.
Какая-то девочка подняла руку:
— Мама говорит — может быть, на будущий год и оркестра не будет. Это правда?
Мистер Дэниэлс кашлянул.
— Некоторые родители интересуются, почему райотдел образования в военное время тратит деньги на зарплату учителю музыки. Что я могу сказать? Я считаю, что возможность творить музыку — это такой подарок, который каждому нужно получить хотя бы раз в жизни, и неважно, развернет он этот подарок до конца или нет. Для многих из вас это будет единственный музыкальный опыт. В таком случае я хочу, чтобы он запомнился надолго. К тому же людям необходимы красота и свет, которые приносит музыка, особенно в тяжелое время. И это еще одна причина в нынешнем году выступить блистательно и принести немного света в наш мрачный мир. Быть может, это убедит наших противников в том, что музыкальное обучение в школе необходимо продолжать. Надеюсь, вы со мной согласны.
Айви мистер Дэниэлс уже нравился.
— А теперь давайте с вами познакомимся. Каждый по очереди назовите свое имя и расскажите, на каком инструменте хотели бы научиться играть — или, возможно, уже играете.
Ученики один за другим рассказывали о себе, а мистер Дэниэлс записывал в планшете. Некоторые учились игре на фортепиано, один мальчик уже четыре года играл на виолончели, другой — на барабанах.
Когда наступила очередь Айви, она сказала:
— Меня зовут Айви Мария Лопес.
Какой-то мальчишка у нее за спиной прошептал:
— Иа-иа! Цып-цып!
И захихикал.
У Айви что-то перевернулось внутри. Она уставилась в пол. Из-за этого другие ученики из вспомогательной школы не захотели вступить в оркестр?
Мистер Дэниэлс трижды хлопнул в ладоши.
— Достаточно! Я на своих занятиях рассчитываю видеть концертные манеры. А это подразумевает уважительное отношение ко всем музыкантам. Здесь каждому рады. Айви, продолжай, пожалуйста! Твоя подруга Сьюзен рассказала мне, что ты к нам присоединишься. Это правда, что ты должна была выступать соло в радиопередаче?
Сьюзен ему о ней рассказывала? Айви подняла голову:
— Да, когда я жила во Фресно. Я не знаю, на каком инструменте хочу учиться играть. Может быть, на флейте. До сих пор я играла только на губной гармошке.
Вокруг снова раздались смешки.
Кто-то хмыкнул:
— Это не музыкальный инструмент!
Мистер Дэниэлс скрестил руки на груди.
— Кого-то, возможно, удивит, если я скажу, что есть классический виртуоз игры на губной гармонике, Ларри Адлер. Он выступает с симфоническим оркестром и ездит с гастролями по всему миру. Я слышал по радио, как он играл «Рапсодию в стиле блюз»
[28], это было божественно. Айви, у тебя гармоника с собой?
Айви кивнула.
— Сыграешь нам что-нибудь?
Айви встала, вынула из кармана губную гармошку и огляделась. Кое-кто посмеивался, прикрываясь ладонью. Вдруг она плохо сыграет? Над ней тогда еще больше станут смеяться.
Она сыграла пару аккордов для разминки и мысленно услышала голоса мисс Дельгадо и Фернандо. Они говорили, что у нее талант. В эту минуту она вдруг поняла, что имеет такое же право здесь находиться, как и ученики основной школы имени Линкольна. Она заиграла «Когда Джонни вернется домой»
[29].
Айви закрыла глаза, и песня захватила ее. Айви знала, как это, когда тоскуешь по дорогому для тебя человеку, а он где-то далеко. Она часто представляла, как радостно будет встретиться вновь. Первый куплет она сыграла как марш — решительный и воодушевляющий. Второй — медленно и печально. Кабинет был специально рассчитан на то, что в нем будет звучать музыка. Все звуки здесь усиливались. Айви запрокинула голову, чтобы музыка отражалась от потолка и возвращалась к слушателям.
В последний куплет она вложила все ожидание встречи и всю силу духа, какую смогла найти в своем сердце. Когда замерла последняя нота, несколько секунд было совершенно тихо, слышно только, как кто-то ерзает на стуле. Айви ожидала услышать хохот, но вместе этого вокруг захлопали.
