— Спасибо, мистер Говард!
Он стал быстро слизывать капли тающего мороженого. Потом посмотрел на Майка:
— А ты почему не ешь? Что случилось?
— Ничего, мелюзга.
Майк не собирался расстраивать Фрэнки, пугая его государственным приютом. И вообще, это его работа — беспокоиться.
Фрэнки доел мороженое и стал клянчить, чтобы мистер Говард покачал его на качелях.
Майк остался сидеть на скамейке, глядя, как шоколад постепенно сползает с мороженого. Он вытянул руку над газоном, и мороженое шлепнулось на траву: сперва глазурь, потом серединка.
16
Ночью Майк не мог уснуть.
Время тянулось бесконечно, и такими же бесконечными казались их беды. В голове стоял туман. Майк следил, как пятна света ползут по потолку — это луна заглядывала между ветвями вяза. Майк вскочил и стал ходить по комнате, сжимая и разжимая кулаки. Он чувствовал себя таким же беспомощным, как в приюте. Посмотрел на Фрэнки — малыш крепко спал, спокойный и накормленный, и улыбался во сне.
Майк, взяв губную гармошку, облокотился о подоконник и выглянул наружу. В небе сияла Полярная звезда. Майк начал тихонько, медленно наигрывать «Дом, милый дом». Он скучал по бабушке. Вот бы снова стать маленьким, сидеть рядом с ней за пианино, пока она занимается с учениками. Что же делать? Бабушка говорила, для них обязательно найдется хороший человек. Так где он, этот хороший человек? И как быть Майку?
Он начал песню сначала. Разобрал на части мелодию, как научил его мистер Поттер, и приправил терзаниями своей души. В голове у него звучали слова мистера Поттера:
«Блюз — это музыка о том, чего хочется, а нету… Сколько ни есть у человека, всегда в жизни найдешь еще много… Вроде как, может быть, когда-нибудь станет лучше».
Туман в голове начал рассеиваться.
Фрэнки нужна семья. Миссис Стербридж обязана выполнить волю своего покойного отца. Для этого хватит и одного ребенка. Она и собиралась взять одного. Если Майк скроется с глаз долой, захочет она оставить себе Фрэнки?
Майк повертел в руках гармошку, переполненный музыкой и новой мыслью. Металлические накладки блеснули в лунном свете. Майк обвел пальцем букву «В».
Он закрыл глаза. Куда же ему деваться?
Вернуться к Бишопу и работать на ферме или совсем сбежать? Фрэнки это уничтожит. А вот если придумать что-нибудь другое… Например, поступить в оркестр губных гармоник — тогда мелюзга за него только порадуется.
Майк отошел от окна. Он достал из ящика комода свою жестяную коробку. Вынул газетную статью и провел пальцем по заголовку: «Волшебные гармоники Хокси». Нашел на странице нужный абзац.
«Оркестр поддерживает группа дам — добровольных помощниц. Особо одаренных детей в случае необходимости помещают в приемные семьи, так что они живут в домашней обстановке и в то же время вливаются в коллектив оркестра и пользуются всеми преимуществами общения в музыкальном сообществе».
Если Майка примут, можно пока и не говорить Фрэнки, что он собирается жить в другой семье. А там наступит сентябрь, пора будет идти в школу. Майк притворится, будто только и мечтал об оркестре. Пообещает приезжать домой в перерывах между гастролями. Он что угодно наобещает, лишь бы брату жилось хорошо.
Убедить Фрэнки будет нетрудно. Чтобы все получилось, нужно еще, чтобы его приняли. И чтобы она смогла снова открыть свое сердце.
Как там говорил Мышонок?
«У всех есть сердце. Только иногда приходится потрудиться, пока его найдешь… если хочешь от взрослых что-то получить или выведать, надо подойти и попросить вежливо».
Майк снова забрался в постель, обнял Фрэнки, защищая от всех бед, и заснул с привычной тяжестью на душе, перебирая в уме все, что может пойти не так.
17
Майк был рад, что придумал хоть какой-то план, только осуществить его оказалось неожиданно трудно.
Всю неделю он караулил миссис Стербридж, но увидеть ее удавалось только мельком. Когда она была дома, то сидела у себя в комнате или в библиотеке, закрыв дверь и велев ни в коем случае ее не беспокоить. Если она была в саду и Майк выходил из дома, она сейчас же возвращалась в дом. Спускалась только после того, как Майк и Фрэнки вечером уходили к себе.
Когда он спрашивал миссис Поттер, где она, та качала головой и всякий раз отвечала:
— Опять с юристами встречается.
К субботнему утру Майк совсем извелся. Была уже середина июля. Слишком быстро проходит лето! Скоро времени совсем не останется.
Незадолго до того, как пришел мистер Говард вести их в парк, Майк решился. Сделал глубокий вдох и постучался в дверь библиотеки.
— Войдите!
Майк вошел. Она сидела за столом с авторучкой в руке.
— Да?
— Мэм, я… я… — Майк задохнулся.
Он потрогал нагрудный карман, где лежала гармоника, и как будто стало немножко легче.
— Что такое, Майкл? Я очень занята. Скоро мне нужно будет уехать по делу, а я еще должна успеть…
Майк уставился в пол. Грудь сдавило словно железным обручем. Слова в голове смешались в кашу.
— Я знаю, почему нас к вам привезли, — кое-как выговорил он. — Мистер Говард рассказал про завещание вашего папы. И что вам пришлось нас взять к себе. И про вашего сына. Вы, наверное, поэтому не хотели мальчиков.
Она нахмурилась. Отложила авторучку.
— Мистеру Говарду не следовало это обсуждать. Я с ним поговорю.
— Он не виноват. Я его прямо в лоб спросил, зачем мы здесь. Я знал, что тут что-то не то. По вам же видно, что мы вам не нужны. — Он глубоко вздохнул. — Я хочу знать: то, что про вас говорят миссис Поттер и мистер Говард, — правда?
Она изогнула бровь:
— И что же они говорят?
— Миссис Поттер сказала, что в глубине души вы добрая, при том что на вас столько всего свалилось. Наверное, это значит, что на вас свалилось очень много грусти и вашему сердцу трудно выбраться из-под этой тяжести. Когда я грустил, потому что мама умерла, бабушка говорила: горе тяжелее всего нести в одиночку. Так что я понимаю.
Она стояла к нему в профиль и хмурилась, глядя в сад. Уже сердится?
Память о словах Мышонка заставила его продолжить. «Попроси вежливо — почти всегда получишь то, чего хочешь».
— А мистер Говард сказал, что вы любящая мать, и когда вы были со своим сыном, счастье переливалось через край. Он еще сказал, что вы талантливая и удивительная. Так вот, если это все правда, я хотел спросить… Может, вы согласитесь оставить у себя Фрэнки? Понимаете, если вы нас отправите опять к Бишопу, Фрэнки переведут в государственный приют, а там и водяная крыса не выживет. Я даже думать не могу, что с ним там будет. Он маленький совсем, ему нужно, чтобы кто-нибудь о нем заботился. Мне-то повезло, я маму помню… — Майк прикусил щеку изнутри, чтобы не заплакать. — А Фрэнки не помнит.
