Уговаривая его проникнуться сознанием ответственности и долга наследника престола, Екатерина все больше сомневается в будущем их обоих. Младенца, ею рожденного, от нее упорно прячут, и он представляет угрозу для нее. При дворе по секрету поговаривают, что императрица может отстранить недостойного племянника от наследования и назначить своим преемником младенца Павла Петровича. Какова в таком случае будет роль Екатерины? Вернут ли ее с мужем в Гольштейн? Назначат ли ей место в регентском совете, что было бы издевательством? В любом случае это было бы крушением грандиозных планов, вынашиваемых ею вот уже тринадцать лет. Столько унижений понапрасну! Она отказывается смириться с этим. Еще не все потеряно. Канцлер Бестужев ей верно предан. Она завоевала дружбу фельдмаршала Апраксина. Все дипломаты признают, что в России есть два двора: двор императрицы и двор великого князя и великой княгини, так называемый «молодой двор». Екатерина решает придать «молодому двору» блеск и значительность, чтобы привлечь к себе умы, стремящиеся к прогрессу. В глазах послов и аристократии она хочет олицетворять движение, творческую фантазию, просвещение. Маркизу де Л'Oпиталь она говорит: «В мире нет женщины смелее меня. Во мне бешеная смелость». При виде ее генерал Ливен восклицает: «Вот женщина, ради которой всякий аристократ охотно согласится дать себя высечь кнутом!»
[39] А рыцарь д'Эон, тайный агент и проницательный наблюдатель, описывает ее так: «Великая княгиня романтична, темпераментна и полна страсти; глаза у нее блестят, взгляд дикого хищника, чарующий и сверкающий. На ее высоком лбу написано долгое и грозное будущее, так, во всяком случае, мне кажется. Она обходительна, ласкова, но когда ко мне подходит, я невольно отступаю. Я боюсь ее». Сложная политическая игра электризует эту женщину. После столь долгого ожидания она понимает, что развязка приближается. Здоровье царицы, когда-то цветущее, быстро ухудшается. Пока это лишь незначительные сигналы, кратковременные головокружения, но от взора Екатерины ничто не ускользает. Она наготове. Ждет своего часа. В счет будущей дипломатической помощи она по-прежнему берет в долг у сэра Уильямса. Но вот в 1756 году Россия меняет союзников и переходит на сторону Франции и Австрии, против Англии и Пруссии. Провалив свою миссию, Уильямс уезжает в Англию. В отчаянии Екатерина шлет ему письмо, более чем компрометирующее ее:
«Решила вам написать, так как не смогла попрощаться с вами. Выражаю самые искренние сожаления человеку, которого считаю одним из лучших моих друзей… Чтобы достойно отплатить за благородство ваших чувств, считаю своим долгом заявить, что я использую все возможности, чтобы вернуть Россию на путь ее истинных интересов, то есть быть тесно связанной с Англией, помогать ей всеми способами, доступными для человека, чтобы она возвеличивалась, на благо всей Европы и особенно – России, над Францией, общим нашим врагом, чье возвышение позорит Россию».
Восхищенный Уильямс отвечает: «Вы рождены, чтобы руководить и править». Она так глубоко убеждена в этом, что по секрету пишет ему о своих сокровенных планах: «Вот о чем я мечтаю. Как только сообщат о ее (Елизаветиной) смерти, убедившись, что ошибки нет, я тут же направлюсь в комнату сына моего. Я пошлю доверенное лицо к пяти гвардейским офицерам, в которых я уверена, чтобы каждый привел по полсотни солдат… Пошлю распоряжения канцлеру, Апраксину и Ливену явиться ко мне, а тем временем войду в комнаты покойной, куда вызову капитана гвардейцев, заставлю его принести мне присягу, и он будет постоянно меня сопровождать. Мне кажется более мудрым и надежным, если оба великих князя (Петр и Павел) будут вместе со мной; при этом сторонники наши будут в моей приемной. Если увижу малейший признак смуты, подавлю ее либо с помощью моих людей, либо гвардейцев, либо Шуваловых и дежурного адъютанта. Кстати, младшие гвардейские офицеры вполне надежны… Дай мне Бог сохранить хладнокровие! Необычность такой ситуации и поспешность, с которой я сообщаю вам о ней, потребовали от меня большого усилия воображения».
Итак, задолго до смерти Елизаветы у Екатерины готов план. Правда, он еще не очень ясный. Утверждая, что хочет сохранить при себе «обоих великих князей вместе», она не уточняет, для чего это ей нужно. Ясно, не для того, чтобы помочь Петру взойти на престол. Скорее, чтобы помешать ему провозгласить себя императором. Дворцовый переворот должен произойти в ее пользу благодаря ее сторонникам. Понимая, что зашла слишком далеко в своих откровениях перед Уильямсом, она добавляет: «Вы понимаете, что все это – в будущем, когда скончается…»
А тем временем далеко от петербургского дипломатического болота палят пушки, развеваются знамена, гибнут люди. Король Фридрих II со своей армией вторгся в Саксонию. Наконец-то война!
[40] Русские офицеры ликуют. Со времен Петра Великого они засиделись в казармах. Но денег нет. Солдаты плохо экипированы. Маркиз де Л'Oпиталь утверждает, что у них нет ни сапог, ни ружей и что есть среди них калмыки, воюющие еще с луком и стрелами. Старый фельдмаршал Апраксин волнуется от одной мысли, что придется воевать против такого великого стратега, как Фридрих II. А тот одерживает победу за победой, громит саксонцев под Пирной, опустошает Богемию, бьет австрийцев в Праге. «Молодой двор» в Петербурге восхищается этим гениальным монархом, держащим в страхе столько объединившихся противников. С первого взгляда маркиз де Л'Oпиталь угадывает, что, несмотря на союз России с Францией, эта молодая группировка симпатизирует Пруссии. В такой ситуации Екатерина оказывается в затруднительном положении. Щедроты Уильямса подчинили ее Англии, а значит, и Пруссии. Но возникшая незадолго до этого дружба ее с канцлером Бестужевым обязывает ее поддерживать его антибританскую и антипрусскую политику. Ей приходится лавировать, лгать, притворяться. От этой опасной игры у нее голова кругом идет.
Апраксин никак не решается выступить в поход, которого ждет от него вся Россия, и Бестужев просит Екатерину повлиять на фельдмаршала, чтобы он начинал действовать. Ведь он так ей предан! Пусть она напишет ему втайне от императрицы. Она подчиняется. Не столько по собственному убеждению, сколько для проявления своей доброй воли. Бестужев доволен и вручает ей секретный меморандум, составленный им и касающийся решения вопроса о наследнике трона. Согласно этому документу, Петр действительно будет провозглашен императором, но будет обязан все свои полномочия делить с Екатериной, и та будет править вместе с ним. Наряду с царствующей четой Бестужев отводит себе львиную долю: командование гвардией, министерства иностранных дел, военное и военно-морское. Екатерина польщена доверием канцлера, но не скрывает факт опасности династических расчетов при жизни царицы. В принципе она не отвергает проект, но находит его не вполне реалистичным. Бестужев обещает доработать его. «По правде говоря, – напишет она впоследствии, – я отнеслась к его проекту как к болтовне и увидела в нем желание старика завоевать мое расположение». Свои желания эта женщина с великими амбициями никогда не принимала за действительность. В самых смелых начинаниях здравый рассудок всегда сдерживал ее галопирующее воображение. Несмотря на свою экстравагантность, она удивительно практична. Екатерина любит чувствовать под ногами твердую почву. Она была фанатично рассудочна. Обладала даром прозорливости, но не прорицательницы.
