Еще один гостеприимный дом – скульптора Джеймса Прадье, которого почитатели прозвали Фидием. Жена Прадье Луиза, веселая, кокетливая и явно изменяющая мужу, покоряет Флобера. Он видит в ней превосходную добычу для романа. На одном из вечеров в мастерской скульптора он встречает своего кумира Виктора Гюго. И тотчас пишет своей «старой крысе» Каролине: «Что ты хочешь услышать от меня о нем? Это человек, как всякий другой, с довольно некрасивым лицом и весьма заурядной внешностью. У него великолепные зубы, прекрасный лоб, нет ни ресниц, ни бровей. Он мало говорит, похоже, занят самим собой и в то же время не хочет ничего упустить. Он очень вежлив и немного чопорен; мне очень нравится слушать его голос. Мне нравится рассматривать его с близкого расстояния. Я смотрел на него с удивлением, как на шкатулку, в которой лежат миллионы и королевские бриллианты, размышляя обо всем, что вышло из этого человека, сидевшего тогда рядом со мной на стульчике и сосредоточившего взгляд на своей правой руке, которая написала столько прекрасных произведений… С этим великим человеком мы много разговаривали». А для Виктора Гюго этот Гюстав Флобер, гигант с трубным голосом, – лишь молодой, никому не известный человек, у которого есть какие-то представления о литературе, но не более того. Один поклонник из тысячи. «Как видишь, – пишет в заключение Флобер, – я довольно часто хожу к Прадье; я очень люблю этот дом, где не чувствуешь стеснения, он мне по душе».
Однако так же хорошо он чувствует себя в семье Шлезингеров. Он разыскал их в Париже и часто бывает у них. А по средам ужинает за их столом. Таким образом, он часами может рассматривать лицо той, которая несколько лет назад в Трувиле вдохновила первые муки и нежность невозможной любви. В то время Морис Шлезингер, человек весьма известный в артистическом мире, издает «Газет мюзикаль», и многие талантливые музыканты добиваются дружбы с ним. Однако Флобер, принимая его приглашения, отнюдь не испытывает симпатии к этому человеку – буржуа, карьеристу и хитрецу. Но он покорен Элизой, которая никогда не казалась ему столь прекрасной и столь желанной. Она же по-матерински и вместе с тем кокетливо нежна с ним. Это двусмысленное поведение – именно то, чего он ждет от женщины. Он явно не хочет сделать ее своей любовницей. Он ценит ее слишком высоко, не желая испытывать чувство разочарования, которое следует за каждым плотским сближением. Расстояние между телами – залог совершенства чувств. Чтобы еще больше обожать Элизу, он предпочитает желать ее. И она признательна ему за это. Между этими двумя людьми, которые непреодолимо тянутся друг к другу, устанавливается тревожная атмосфера сдержанных стремлений, запретной мечты, страстного целомудрия. Он смущен, видя ее верность посредственному мужу, который, не переставая, обманывает ее. Но в то же время восхищается благородством ее поведения. Страстно желая время от времени овладеть Элизой, он испытывает редкое удовольствие, становясь на колени перед чистым созданием, которое заставило страдать, отказав ему. «Я в юности любил, любил безмерно, любил безответно, глубоко, тайно, – напишет он годы спустя. – Ночи, проведенные в созерцании луны, планы похищения и путешествия в Италию, мечты о славе ради нее, муки телесные и душевные; я задыхался от запаха ее плеча и внезапно бледнел от одного ее взгляда. Все это я знавал и знавал очень хорошо. В сердце каждого из нас есть королевский покой; я замуровал его, но он не разрушен».
[52] Флобер мечтает прославить это единение душ в романе, который назовет «Воспитание чувств». Однако, работая над ним, он должен готовиться к экзамену по праву. Устав жить голодным студентом, он мечтает, как повелось, о семейном доме в Руане. После пасхальных каникул, проведенных с родителями, он делится с Каролиной: «Кажется, я расстался с вами полмесяца назад… Я сейчас совершенно один и думаю о вас, представляю, что вы делаете. Вы все собрались у камина, где нет только меня. Играете в домино, кричите, смеетесь; вы все вместе, в то время как я здесь как дурак сижу, опершись локтями на стол, и не знаю, что делать… Благословенные книги по праву лежат на столе, на том же месте, где я их и оставил. Я гораздо больше люблю свою руанскую комнату, где жил спокойно и счастливо, слушая, как вокруг меня суетится дом, когда ты приходила в четыре часа, чтобы позаниматься историей и английским, и когда вместо истории или английского до самого ужина болтала со мной. Для того чтобы тебе где-то нравилось, нужно долго жить там. В один день не насиживают гнездо, в котором чувствуют себя хорошо».
[53]
И некоторое время спустя ей же: «Я поднимаю себе, как говорят, настроение, и мне нужно поднимать его каждую минуту… Иногда просто хочется стукнуть рукой по столу и разбить все вдребезги… С наступлением вечера я иду посидеть в укромном уголке в ресторане, в одиночестве, с хмурым видом, вспоминая о добром семейном столе, за которым собираются любимые лица и где чувствуешь себя запросто, самим собой, где с аппетитом едят и громко смеются. Потом я возвращаюсь к себе, закрываю ставни, чтобы не мешал свет, и засыпаю».
[54]
Экзамен назначен на август. Флобер подготовился к нему основательно и считает, что у него есть все шансы на успех. Тем временем он познакомился с юношей своего возраста, непринужденные манеры и утонченность которого покорили его. Это Максим Дюкан. Встреча произошла в комнате Эрнеста Ле Марье, старого школьного товарища Флобера. Максим Дюкан расскажет о ней в своих «Литературных воспоминаниях». Ле Марье играл на пианино «Траурный марш» Бетховена, когда раздался звонок. Мгновение спустя Максим Дюкан увидел молодого человека со светлой бородкой и в шляпе, лихо надвинутой на ухо. Ле Марье представляет их друг другу: Гюстав Флобер, Максим Дюкан. Флобер смотрит на Дюкана с восхищением. Рядом с этим изысканно одетым, красноречивым и слегка заносчивым человеком он чувствует себя существом низшего ранга. У Максима Дюкана необычный вид и ум настоящего парижанина, в то время как он – всего лишь провинциал, потерявшийся в большом городе. Как бы то ни было, у них схожие вкусы и одинаковые литературные амбиции. Обменявшись несколькими словами, они понимают, что близки друг другу. Однако столь же скоро Флобер сознает – Дюкан готов на все ради достижения славы, в то время как он, по своим убеждениям и характеру, пренебрежительно относится к тщете известности. Не будет лишним, если этот новый знакомый юноша повлияет на его взгляды. Они обещают друг другу вскоре увидеться, и в самом деле, в этот день рождается настоящая дружба. Сын знаменитого хирурга (члена медицинской Академии), Максим Дюкан – веселый непоседа, у которого достаточно средств, в то время как Флобер – неудачливый студент, раб одной-единственной мысли: оставаться в тени, чтобы лучше писать. Их отношения восторженные и нежные. Что не мешает обоим увлекаться женщинами и сравнивать затем свои сентиментальные опыты. Если у Максима Дюкана легкие деньги, то Флобер, несмотря на помощь родителей, должен жить скупо и не может избежать долгов. В июле 1843 года за месяц до экзамена он просит у отца прибавку в 500 франков, и тот строго выговаривает ему: «Ты – настоящий простофиля. Во-первых, потому, что позволяешь одурачивать себя как завзятый провинциал; ты – простак, которым управляют проходимцы или фривольные женщины. Они впиваются только в слабоумных людей или в глупых стариков. Во-вторых, потому, что ты не доверяешь мне, поскольку не сказал сразу, как и где терло твое седло. Надеюсь в будущем на большую искренность. Думаю, что был для тебя достаточно другом для того, чтобы заслужить право знать все, что происходит с тобой хорошего или плохого. Передаю сегодня 500 франков через управление железными дорогами, ты придешь за ними… Итак, уплати своему портному, о котором ты все время мне говоришь и для которого я так часто даю тебе деньги… Прощай, мой Гюстав, побереги немного мой кошелек, а самое главное – будь здоров и работай».
[55]
