– Как дела идут? – поинтересовался я.
Квашак понял по-своему. Метнулся в пристройку, что при его габаритах выглядело забавно, и вернулся с увесистым кошелем:
– Твое, господин!
Ну да, моя оговоренная долька от его дохода. И солидная такая долька, граммов на двести тянет.
Я вернул кошель обратно.
– Работой отдашь. Мне нужны наконечники для стрел. Граненые, иголки и топорики.
– Топорики – это как? – Квашак почесал черную от сажи грудь.
Я нарисовал на снегу. В фас и в профиль. В натуральную величину.
Квашак повторил рисунок угольком на кусочке кожи.
– Зачем они, господин? – уточнил он.
– Щиты колоть.
– Ага. Значит, хвостовики трубкой делать.
Он туповат, Квашак. Все бытовые решения, подозреваю, за него принимает сестра Быська. Но когда дело касается работы, мозги его начинают шевелиться бодрее.
– Топориков сотню, остальных – сколько успеешь. Железа хорошего прикупить надо?
– Не. У меня есть! – Квашак осклабился, явно довольный своей рачительностью.
– Молодец! – похвалил я. – Жениться не надумал?
– А зачем? Ко мне бабы сами лезут! – Он заухмылялся еще шире.
Ну да. Парень молодой, здоровенный, да и собой хорош. По местным меркам.
– А Быську – замуж? Я б и приданое дал…
Ухмылка стала кривой:
– Дык, приданое у нас есть. Не хочет она, тетёшка!
[5]
– А поучить не пробовал?
– Дык… Жалко.
Ладно, всё понятно с этой семейкой.
У меня к ним особое отношение. Как-никак, первые люди, которых я встретил здесь. Так что давить не буду. Тем более пользы от них немало. Хотя и им от меня – тоже. Прошлым летом я их из трюма работорговцев вынул.
– Князю долю платишь?
Помотал головой:
– Я ж твой, господин.
Ах да, верно. За холопов налог платит хозяин. Что ж, с Гостомыслом мы как-нибудь сочтемся.
– Ну, будь здоров, Квашак! Иди работай!
Еще один визит: к Дедяте. Когда-то он и его артель были рядными
[6] холопами князя Водимира. Теперь свободны. Во время набега на Ладогу водимировцев они как раз строили мой дом и дернули из него на моем «Северном Змее». То есть фактически уберегли мне корабль. Ну и себя заодно, потому что водимировские с беглыми церемониться бы не стали. Но за драккар их уже вознаградил, так что мы в расчете.
Дедята, определенно, поднялся. Двор как стадион, домина больше моего. Ну да, мастер он классный и заказов у него после всех ладожских бедствий было выше крыши. Не удивлюсь, если крепость тоже его команда ремонтировала.
Дома мастера не оказалось, но шустрый паренек из дворовых охотно вызвался проводить.
Артель, к моему удивлению, занималась не профильным строительством, а осваивала новую специальность. Кораблестроение. В большом сарае сверкал белизной отполированных шпангоутов «скелет» будущего судна.
– Хёвдинг! – обрадовался мне Дедята. – А мы тут, вишь, кнорр ладим!
Ух ты! Не какой-нибудь насад, а всамделишный кнорр. Неслабо.
– Вот он помогает. – Дедята показал на плечистого мужика с заплетенной в косицы бородой. Судя по одежде и роже, типичный скандинав. – Не за так, понятно. Мы им дерево хорошее дали для починки их корабля. А теперь по договору кормчий ихний нас учит.
А нормальный ход. Если Дедята научится строить не только дома, но и корабли по типу скандинавских, это ж будет настоящий прорыв местного судостроения. Корабли викингов – это настоящий шедевр своего времени. Высокие технологии Средневековья. Вот только успеют ли они достроить до весны?
– Нет, до весны не успеем, – ответил Дедята. – Но мы его кораблик видели, что к чему он рассказал… Разберемся и сами.
Я подошел поближе. Да, стройка в самом начале, насколько я могу судить. Народ прилаживает шпангоуты к цельному дубовому килю.
Норег-консультант глянул на меня настороженно: кто это здесь такой важный?
– Ульф-ярл из Сёлунда, – вежливо представился я, позабыв уточнить, что ярлство мое отнюдь не во владениях Рагнара, а совсем в другом месте. Впрочем, среди норегов титул ярла не редкость. У них и конунгов, пожалуй, раза в два больше, чем во всей остальной Скандинавии. Хотя тесть моего побратима Медвежонка, похоже, уверенно ломает данную традицию.
– Мелькольв из Упплёнда.
Занятно. Упплёнд – столица Хальфдана Черного, объединителя норегов. Хотя этот процесс скорее следует назвать поглощением, как правило, силовым и иногда весьма кровавым. Впрочем, есть и исключения. Например, область Хрингарики конунг приобрел в результате удачного, пусть и немного насильственного брака. Чему я был не только свидетелем, но и лично поучаствовал в освобождении невесты из лап свирепого берсерка.
– Вот как! И как поживает ваш конунг?
Мелькольв метнул в меня подозрительный взгляд.
– Я потому спрашиваю, что брат мой на его дочери женат, – пояснил я как можно более добродушно. – И с конунгом вашим мы добрые друзья. Гостил у него два года назад. Йоль вместе праздновали.
Не верит. Хальфдан Черный – это не какой-нибудь конунг из Нищефьорда. Он подгреб под себя здоровенный кусок будущей Норвегии и на достигнутом останавливаться не собирается. Не удивлюсь, если свободных фюльков в будущей Норвегии скоро не останется. А тут какой-то незнакомец утверждает…
– Не веришь, – диагностировал я. – Ну дело твое. Хотя в Упплёнде меня многие знают, а уж брата моего младшего Свартхёвди, который на Фрейдис женился, у вас, думаю, знают все. Посмотреть, как он бился с Хареком Волком небось весь Упплёнд собрался. Сначала они, а потом Фрейдис с Игге Хитрым. Ну да твое дело. – Я собрался вернуться в Дедяте, но Мелькольв меня окликнул:
– Погоди, ярл!
– Прости меня! – повинился он, когда я обернулся. – Трудно поверить, что здесь, в Гардарике, можно встретить друга нашего великого конунга. Но теперь я вижу: ты человек благородный!
– Я бы не назвал себя другом конунга, – уточнил я. – Сам знаешь, друзей у конунгов, особенно у таких, как Хальфдан, не бывает. Но мы знакомы, за столом вместе сиживали, подарками обменивались, а если я когда-нибудь загляну в Упплёнд, то мы наверняка попируем вместе. Но всё же не друзья, нет.
– Ты не только благородный человек, ярл, но и мудрый, – почтительно произнес кормчий. – Позволь пригласить тебя и твоих людей в гости! Уверен, мои сопалубники будут рады такому человеку.
