Офицер думал, не зная, как поступить.
– «Корд» где взяли? У нас с крупняками нельзя.
Спорим – только что придумал.
– Нам его девать по-любасу некуда. Доплатим.
Молчание.
– Сколько надо доплатим.
Офицер с интересом посмотрел на «Корд».
– Круто ездите, – заключил он.
Придурок – это он еще «УАЗ»-буханку не досмотрел. У нас там противотранспортная носимая пушка сложена – это на случай, если придется с БТР или БМП противника дело иметь. Довольно примитивное орудие, сделанное по мотивам Сирийской войны, но на более высоком, заводском уровне. У нас ведь на заводе производились ГШ-301, скорострельные авиационные пушки, соответственно, оснастка для производства стволов этого калибра, как и заготовки для них, были. Берете ствол, к нему приделываете дульный тормоз – компенсатор, затворную группу с обычным болтовым затвором, приклад – и все это сажаете на пулеметный станок. Получается пушка, которой БТР развалить – плевое дело.
– Нормально, у нас там жесть полная, – соврал я. – Сколько за проезд?
– Четыре, говоришь?
– Четыре.
За проезд оплатили патронами, обошлось в двести пятьдесят. Офицеру оставили пузырь казенки и глушак на его АКС-74, надеваемый взамен штатного ДТК. Мелочь, стоит недорого, а человеку приятно.
Переправлялись по одной машине. Мало ли.
Бывшая Россия. Ульяновск
Девятьсот тридцать шестой и седьмой дни Катастрофы
Дальше ни постов, ни тем не было до самого Ульяновска, там пост был на самом выезде из города, стояли там менты с бандитами. Как трогательно. Отдали «Лось» с глушаком заместо местной валюты – в обмен прошли на торг. Нормально.
Основной торг в Ульяновске был на центральном рынке – на дамбе, как говорили, он типа на самом берегу был. Рынок смахивал на наш Восточный – там главное здание раньше аэровокзалом было, а торговали на бывшем летном поле. Тут рынок больше был, однозначно. Беспредела особого нет – но все контролируют бандиты и менты, и торг по понятиям. Надо учитывать.
Как рынок выглядел? Ну да как все рынки сейчас, или торги, как их называют. Вышки, на них стрелки – по периметру, но работу свою делают плохо, филонят – то курят, то еще чего. Везде колючка – три-четыре метра, где два ряда, где три. Как на зоне. Стоянка для машин огорожена отдельно, и тут же на ней торг. Причем как самими машинами, так и из багажников. Это мародеры. Как и везде, у мародеров и блатных что-то вроде вооруженного перемирия. Мародеры почти нигде не пошли под блатных и их понятия, но почти нигде и не объединились, чтобы вышвырнуть блатных и установить понятия свои. Блатные, в свою очередь, почти нигде не справились с мародерами, потому что это все равно, что бегать с тапком за тараканами по квартире – не набегаешься. Так что блатные позволяли жить и торговать мародерам, но за границей официального рынка, а мародеры в ответ и бандитам кое-что притаскивали под заказ. Но за торг не платили, это по мародерке западло считалось.
Я тут знал кое-кого. Серый, он же Серега, в свое время жрачкой торговал, поднялся. Бывший бандит, но умный. После Катастрофы как-то выжил и снова собрал бригаду. Возможно, выжил потому, что я его в свое время напряг купить пару приличных нарезных стволов. Серый не относился ни к одной из крупных самарских и тольяттинских группировок, и занимался он по бандитским меркам делом непрестижным – продуктами питания. Но сейчас он на них и поднялся – оставил себе свой склад, прихапал пару других и начал торговать. А бригада пресекла попытки блатных поставить ему крышу.
Связей с ижевскими он не только не скрывал, но и бравировал ими. Это чтобы дать понять всем остальным, что у него приличный источник оружейных поставок.
Короче: встали мы на площадке, там таксофоны стояли – помните, это что такое? Ага, общественный телефон, они сейчас опять возрождаются. Я позвонил Серому в офис, и он обрадовался и обещал человечка подослать. А мы пока остались стоять под заинтересованными, а то и недружелюбными взглядами мародеров. По их меркам, одеты и экипированы мы были вызывающе…
Наконец появился наш проводник – лысый, в спортивках. Девяностые форева.
– Вы с Ижевска?
– Мы.
– Ага, Серый в конторе ждет.
Я перекинулся парой слов с остальными и пошел следом.
За вход на рынок платили кто чем, но меня по уважухе пустили бесплатно – я сказал, что торговать не буду, провожатый подтвердил – башлять не за что. Мы пошли по рынку, который тоже был как из девяностых. Только стволов до хрена, ментов нет и еще одно – у каждой серьезной группировки тут открыта была контора. Крупнейшие открывали небольшую забегаловку, где все члены группировки еще и питались бесплатно и из общего котла. Кто помельче, обходился вагончиком или бытовкой. У Серого были две бытовки, одна рядом с другой, в одной и поспать и пожрать можно было, но кафе Серый не открывал, как он мне объяснил – там, где общепит, там сто пудов проблемы будут. Оно так – от стола-то никому не откажешь. Пришли, слово за слово, зацепились и… понеслась душа в рай.
Зашли в вагончик. Теперь там Серый себе кабинет отдельно отгородил, а в приемной, помимо быков охраны, сидела еще и деваха… ничего, кстати, аппетитная. Кстати, замечаю одну вещь – тощие мужики любят женщин в теле, и наоборот. Серега – тощий, как глист, его, наверное, и прозвали бы Глистом, если бы не в авторитете был – и секретарша у него, наоборот… есть за что подержаться. Я, наоборот, – толстоват малость, потому мне худенькие нравятся.
– Вечер в хату.
– О, Саня… японский бог… ты как снег на голову. Жизнь ворам, смерти мусорскому, хода воровскому.
Обнялись.
– Лен, чаю нам. Тебе как обычно?
– Ага.
Серый, никого не стесняясь, хлопнул секретаршу по мягкому месту и отправил варить чай. Дверь закрылась.
– Нормально, – сказал я, – жена не возражает?
Серый расхохотался.
– Пусть попробует. У нас тут, сам понимаешь, теперь патриархат. Вон Лось, смотрящий наш по рынку, – у него вообще три, с путяги выбрал. Будущие поварихи – они ему и жрать готовят, и… Сочные. Он только откинулся, наверстывает упущенное. Бабам голоса давать не надо, верно?
– Ты где такую взял-то?
– Да тут проблем нет с этим. С деревни – там все равно жизни нет, пашешь как лошадь. А чего – такую же надо? Спроворим.
– Не, я мимо.
– Скажите, пожалуйста… ты все еще с этой…
– Да.
– И чо-как у вас?
– Норм, – пожал я плечами.
Серый откуда-то узнал об обстоятельствах появления Элины. Но не трепался, хотя относился скептически. По бандитским меркам, это мезальянс. Пацан не может иметь в постоянках шлюху. Хотя Элина не шлюха, но раз продавали или в карты играли – шлюха. Серый об этом при людях не говорит, чтобы не уронить мой авторитет.
