– Не очерняешь? – спросил Синцов.
– Нет, Виктор Васильевич. Скорее наоборот. Цивилизация рушится намного быстрее, чем создается. Вспомните Украину – как быстро там прошли от митингов до того, что начали хреначить из танков по Донецкому аэропорту и концлагеря создавать. И ничего в душе не дрогнуло, совсем.
– В Луганске, – решил не тянуть кота за одно место я, – есть Луганский патронный завод. Причем он производит не только патроны самых ходовых калибров, он производит и оборудование для производства патронов. Причем массового, а не как у нас. Роторные патронные линии полного цикла производства. Под самые ходовые калибры. Вот это вот все мы и должны получить, если хотим выжить. Купить, забрать, отбить – как угодно. Второе – это армия. Там же. Ростов и прилегающие к ним Донецкая и Луганская области. Надо узнать, что там. И говорить не только за патроны – но и за армию. Хотя бы часть. Переселить сюда, на любых условиях, уцелевших людей – с боевым опытом, с семьями, с техникой. Если удастся и первое и второе, тогда клали мы и на Нижний, и на Москву, и на всех в радиусе две тысячи километров в любую сторону от нас.
Все молчали. Потом Синцов спросил:
– Почему на две тысячи?
– Да к слову пришлось. От Ижевска до Луганска – тысяча семьсот. Но это по карте, а по факту – километров триста, если большую часть пути идти по воде. И так же, по воде, мы сюда все и поднимем. И оборудование, и людей, и технику. Все, что есть.
По третьему вопросу проголосовали нейтрально – поручить дополнительную проработку, составление ТЭО
[1]. Все лучше, чем ничего.
На выходе – зазвонил телефон, это был Димыч, мой знакомый опер из УФСБ. Теперь он уже начальник управления.
– Задержись в здании. С тобой поговорить хотят.
О как. Ведь даже тут знают…
Ладно…
Потусовался минут пятнадцать, потом ко мне подошел один из прикрепленных.
– Дьячков?
– Он самый.
Прикрепленный кивнул и пошел по коридору, я пошел за ним.
Синцов ждал в одном из кабинетов управления госзакупок, пустом. Он пил кофе, самый простой, три в одном из пакетиков. На столе кипел чайник.
– Присаживайтесь…
Глава Республики. Де-юре первый среди равных, но де-факто…
Знаете, пословица о том, что лучше стадо баранов под водительством льва, чем стадо львов под предводительством барана, – она верна. Свалившаяся на нас подобно тонне кирпичей с самосвала «Катастрофа» заставляла нас переосмысливать и переустраивать свою жизнь совсем по-другому. Раньше как – тупо делали то, что должно делать, то, что все делали, то, что делали всегда. Собирали налоги, большую часть отправляли в центр. Приходил госзаказ – работали. А сейчас никто просто не знал, что и как делать. Как хочешь, так и живи.
И мы жили.
И еще одно. Я ведь покатался по разным местам, посмотрел, что делается. Там, где во главе всего стал бизнер или бизнеры, там по факту образовались в лучшем случае королевства, в худшем – рабовладельческий строй. Человек ведь слаб. И падок. Бизнесмен – он в своей фирме как маленький царь, хочет – милует, хочет – карает, демократии в ней нет. И когда он выходит на уровень управления территорией, анклавом – думаете, он будет про закон вспоминать? Да на фига ему это.
Вопрос бывает лишь в том, кто и как далеко готов пойти. Многие, как оказалось, готовы были пойти на очень многое.
Так что выбрали Синцова правильно. Очень правильно.
– Александр Дмитриевич…
– Расскажи, как ты оборудование повезешь.
– До Волги – либо на колесах, либо по рельсам. Там перегрузим на баржи.
– А договариваться в Луганске как будешь?
– Как получится.
– И, думаешь, согласятся? Их же патронный кормит. Думаешь, они конкурента себе создадут?
– Все имеет свою цену.
Я не понимал, что Синцову не нравится.
– То, что ты собрался патронные станки сюда везти – это без вопросов, тут тебе и доля выйдет и звание Героя Соцтруда. Как раз и «Буммаш» загрузится – там ленту будем делать
[2]. Вопрос в другом – где ты ее ставить будешь.
Я сделал удивленное лицо.
– Как где? Четырехсотая площадка, там как мотоциклетное накрылось, там дерьмо одно, ничего нормального нет – какие-то арендаторы, мать их. А там и ветка подходит, и охраняемая территория, режим запросто можно восстановить, и кран-балка подходящая, и фундаменты под станки. И оружейка рядом.
– В том-то и дело, что рядом.
О как! Я и не подумал. Политика.
– Александр Дмитриевич… – недоуменно сказал я. – Я не политик, я производственник. И в мыслях ничего не было.
– Да как сказать.
– Ты у Новосельцева был?
А вот это я пропустил.
– Был.
– И о чем был разговор?
Вот это я точно пропустил. Отношения между ФСБ и МВД всегда были напряженными. И сейчас они лучше не стали.
– О политике. – Я решил говорить честно, но не до конца.
– О какой?
– Новосельцев говорил за Новгород. Вы мою служебку вкруговую пустили, вот он и заинтересовался.
Вот теперь я понял, в чем суть. Если брать расклад тех, кто сплачивает возле группировок МВД и ФСБ, – то я однозначно отношусь к ФСБ. Просто так исторически сложилось. И мой визит к Новосельцеву теперь вызывает вопросы.
На которые должны быть ответы.
– Генерал Новосельцев превратно понимает… скажем так, потребности исторического момента, – решил говорить правду я. – Он решил, похоже, положить под себя весь Новгородский торг, а по сути, и весь Новгород.
Я смотрел на Синцова – поверит или нет. В правду, кстати, поверить труднее всего, потому что лжец – он заранее все рассчитывает, подгоняет одно к одному. А правда – она часто бывает безумной.
Синцов покачал головой.
– Придурки…
– Что конкретно он говорил?
– Да то же самое, что и я. Или мы их – или они нас. Только он предлагает не ждать и наносить удар первыми.
– Вот придурок. Что за люди. Жрать готовы и глоткой, и…
Синцов резко замолчал.
– Ты ему что-то обещал?
– Нет.
Синцов какое-то время молчал, потом резко махнул рукой.
– Ладно, давай. Патронный завод нужен все равно, а где его поставить – дело второе, разберемся. Давай, делай.
