Бродник немедленно ткнулся лицом в пашню, шапка с его головы свалилась и обнажила рассеченную голову.
Другой бродник, увидев, что его товарищ тяжело ранен или даже убит, отскочил на несколько шагов назад, и Микула, заметив это, не теряя времени, бросился к лесу. Убегая, он не мог видеть, как бродник снял лук со спины, и быстро пустил вслед ему несколько стрел.
Будь бы Микула поопытнее, он не стал бы убегать от противника, вооруженного луком, а постарался бы его добить в близкой схватке. Но Микула видел только близкие спасительные деревья. Еще мгновение и он был бы в безопасности. Он уже почти коснулся рукой корявой коры огромного дуба, стоявшего на краю леса, как в спину что-то ударило сильное и тяжелое.
Удал был так силен, сначала Микуле показалось, что в спину ударил огромной мохнатой лапой неожиданно появившийся медведь.
«Но откуда мог взяться медведь?» — мелькнула последняя мысль в голове Микулы, и он провалился в темноту.
Микула уже не видел, что пустивший стрелы бродник, заметив, что его противник упал, пораженный стрелой, направился к нему, чтобы добить. Но не дойдя двух десятков шагов, он увидел среди деревьев нечто такое, что заставило его побледнеть, как первый снег, и в страхе броситься бежать в деревню.
Глава 22
Не дожидаясь, пока старшины закончат осмотр печенежского лагеря и убедятся сами, что его обитатели ушли восвояси, Векша решил побыстрее уходить из негостеприимного города. Он был уверен, что деревня была разорена, и может от нее и остались одно пепелище, но все же некоторые тайники с зерном должны были сохраниться, да и в лесу можно было добыть зверя. Векша знал излюбленные тропы и лежки лесного зверя. В общем, жить можно.
И собираться было не долго, все припасы давно съели, а лошадей пришлось зарезать еще раньше. Слава Перуну, что сами живы остались. Векша торопливо перекрестился и поправился: «Слава Иисусу!» Ныне отцовская вера в идолов не позволяется, за это могут и высечь на площади.
Правда, — Векша сел на оглоблю, безнадежно опустив руки, — без лошади телегу далеко не утащишь, самим бы до дому дотащиться.
За время осады простые жители, спасаясь от голода, лошадей забили на мясо. Тем не менее у богатых людей и у княжеских дружинников, что были под руководством воеводы Радко, лошади сохранились. И их оставалось довольно много, поэтому Векша решил обратиться к городскому старшине, и выпросить в награду для дочери, за ее заслугу в спасении города, коня.
Старшину он увидел перед воротами. Тот, вернувшись с отрядом первых мужей города из разведки в бывший лагерь печенегов, восседал на коне гордый и счастливый, — он был уверен, что князь за то, что отбили город от печенегов, обязательно его наградит.
Подойдя к старшине, Векша перегородил ему дорогу и низко поклонился.
Гудим бросил на смерда недовольный взгляд. Кто-то из старшин сердито прикрикнул:
— Уйди, смерд, с дороги!
Векша еще раз поклонился и робко проговорил:
— Я, Векша. Хочу обратиться с просьбой.
Гудим, пребывающий в благодушном настроении, мягко промолвил:
— Ну, говори, чего тебе надобно?
Векша, в котором от ласковых слов старшины разгорелась надежда, что его замысел исполнится, напомнил:
— Это благодаря моей девке город спасся. Не мог бы ты за спасение города наградить ее конем.
Векша кивнул головой.
— Их вон сколько много осталось, а нам не на чем ехать домой.
Гудим побагровел:
— Ты что, смерд, спятил? Какая девка спасла город?
Векша растерялся.
— Но ведь благодаря выдумке моей дочери печенеги сняли осаду.
Гудим тронул коня, и тот, фыркнув, шагнул вперед, напирая на Векшу. Векша машинально ухватил коня за узду. Гудим еще больше распалился.
— Да ты никак бунтовать вздумал?
Из-за его спины послышался ехидный голос Мутора.
— Да это тот самый смерд, что беспокоил горожан во время осады. Он еще призывал бить первых мужей.
Гудим склонился к Векше и с угрозой в голосе посоветовал:
— Вот что, Векша, шея бы ты домой, от греха подальше. И о дочке своей не напоминай, — город спасся не благодаря ее глупой выдумке, а потому что варвары убедились в нашей стойкости.
Затем Гудим толкнул Векшу ногой, и тот упал в снег.
С хохотом лучшие мужи проехали мимо. Только когда мимо проезжал воевода Радко, он уронил около вытирающего заплаканное лицо Векши серебряную монету и пробормотал:
— Купи себе хлеба, Векша.
Затем Радко пришпорил коня и, догнав городского старшину, поехал рядом с ним. Покосившись на закаменевшее лицо воеводы, Гудим неожиданно запальчиво спросил:
— А как мы будем объяснять князю, что город отстояли благодаря выдумке несмышленой девки? Смех будет на всю Русь. Да и за что будет награждать нас князю?
Радко подумал, что Гудим прав. В свете произошедшего, деятельность старшины и воеводы выглядит сомнительно. Городской старшина не побеспокоился о создании надлежащих запасов в городе, а воевода не наладил разведку, из-за чего прозевал набег кочевников. Князь за это по голове не погладит.
Голос Гудима звучал виновато, и Радко догадался, к чему тот клонил.
— Князю доложим так, как договоримся, — обнадежил он. — И остальным надо сказать, чтобы забыли про случай с девкой. В крайнем случае скажем, что это была не девка, а старый мудрый дед.
Спустя некоторое время воевода вздохнул:
— Так уж ведется у людей, что нет спасителя в своем отечестве.
А обиженный Векша вернулся к своей телеге. Заметив, что нехитрые вещи еще лежат в телеге, он взъярился на Марфу:
— Дура, неужели ты думаешь, что телега поедет без коня!?
Обескураженная Марфа выхватила из телеги котомки и начала суетливо их распихивать детям. Через минуту они были готовы идти.
Заодно Векша обругал и Ярину, которая была нарядно одета в чистый кожушок и белый пуховый платок на голове.
— Все, праздник окончился! — зло проговорил Векша. — Прячь подальше хорошую одежду, а то замуж не в чем будет отдавать.
Ярина, которая только что чувствовала себя героиней — спасительницей города, поникла, как нежный цветок, облитый ведром ледяной воды. Глотая слезы, она дрожащими пальцами полезла в свою котомку, чтобы спрятать туда свою надежду на светлое будущее и покрыть себя дерюжным рубищем.
Выплеснув зло, Векша сообразил, что бросать хорошую телегу не по-хозяйски, и пошел на поиски Ратши, с которым успел подружиться.
Ратша оказался на своем дворе, и Векша попросил его поставить телегу в свой двор и посторожить ее, пока он не придет в себя и не заведет коня.
