Увидев Святополка, он заулыбался, показывая в черном разрезе рта фарфорово-белые зубы. Он полез обниматься, ласково приговаривая:
— Здравствуй, братушка. Я так рад видеть тебя. Так рад.
Святополк подал знак глазами, чтобы сопровождавшие его дружинники с мрачными лицами прошли немного вперед, и осторожно обнял Глеба.
Глеб единоутробный близнец Борису, но родился немного позднее Бориса, а потому Борис считался первенцем, а Глеб вторым. Да и по характеру он был гораздо мягче Бориса и покладистее.
Наконец, Глеб отпустил Святополка из своих объятий. Всматриваясь в лицо Святополка, он поинтересовался:
— А что ты приехал в Киев?
Дружинники стояли в нескольких шагах дальше по коридору и, слушая разговор между братьями, внимательно смотрели по сторонам, — в темных переходах княжеских палат многое что может случиться.
Святополк с Глебом, да и с Борисом, был в хороших отношениях, не то что с язвой-Ярославом. Поэтому Глебу он отвечал любезно:
— Отец вызвал на пир.
Ответ Святополка вызвал у Глеба неподдельное удивление:
— Отец вызвал тебя на пир? И ничего более?
Святополк пожал плечами.
— И ничего более пока не говорил.
— Странно, — проговорил Глеб и рассудил: — Странно, что он тебя пригласил на пир. Не хотелось бы об этом говорить, но все равно, все это знают, — он почему-то не любит тебя, а потому прочит в Великие князья не тебя, а Бориса.
Святополк на мгновение вытаращил глаза, как корова, увидевшая первый снег, — и необычно, и манит, и страшно. Глеб открыто сказал то, о чем остальные даже думать боялись. В голове Святополка мелькнула мысль, что с таким языком княжич долго не проживет. Затем у него появилось подозрение, что Глеб все это сказал неспроста. Но зачем? Непонятно... Или он хотел, чтобы Святополк вспылил и осудил планы отчима? Но Святополк не так глуп, чтобы лететь как ночной мотылек на погибель в огонь.
Поэтому Святополк уклончиво проговорил:
— Отцу виднее, как поступать со своими сыновьями.
Глеб тем временем продолжал трепать языком. Он начал рассказывать о готовящемся походе на печенегов и о планах Великого князя.
Святополк некоторое время терпеливо слушал досадную болтовню Глеба, но затем, улучив момент, пожаловался, что устал на пиру и ему хочется спать.
Глеб кивнул головой и, понизив голос до шепота, проговорил:
— Ты отца не бойся, он не тронет тебя. А вот Ярослав, он хорек еще тот, спит и видит, как ему оттеснить Бориса. А отец не верит нам, что он затевает происки...
Глеб нахмурился и утешил:
— Но ты не бойся, мы с Борисом говорили между собой о тебе, ты наш брат, и если что, то мы заступимся за тебя.
Расставшись с Глебом, Святополк зашел в свою комнату и велел дружинникам запереть дверь на засов изнутри.
Ночью Святополк спал плохо. Под дверями комнаты спали двое дружинников, охранявших его сон. Дружинники были надежные и готовы жизнь отдать за своего князя. Однако Святополк был так напуган Глебом и неизвестностью, что при каждом шорохе хватался за меч, который он положил рядом с собой в постель.
Однако ночь прошла спокойно.
А утром, едва рассвело, пришел от Владимира посланец и сообщил, что князь желает видеть Святополка.
Святополк тут же оделся и, даже не позавтракав, в сопровождении своих преданных дружинников пошел в комнату к Владимиру.
Дружинников, сопровождавших Святополка, в палату к Владимиру не пустила охрана, и Святополк, робея не на шутку, вошел один.
Комната была скромная, шагов по десять в каждую сторону. На темных стенах комнаты висело оружие: мечи, копья, щиты и доспехи. Еще на одной стене висела огромная коричневая медвежья шкура, под ней узкая кровать.
Это была любимая комната Владимира. Женщинам вход сюда был запрещен, и Владимира здесь не могли тревожить. В этой уютной комнате он любил вести разговоры с близкими боярами.
Сейчас Владимир, сидя за столом, крытом белой скатертью, завтракал. Увидев Святополка, кивнул на лавку:
— Садись, княжич, позавтракай со мной.
Святополк осторожно сел на лавку, напротив Владимира.
Владимир завтракал скромно. На столе перед ним на блюде лежали пироги и большой кувшин с молоком. Рядом серебряные стаканы с черными узорами на блестящих стенках. Узоры — переплетенные листья винограда.
Заметив в глазах Святополка удивление, Владимир усмехнулся едва заметной в бороде улыбкой и язвительно спросил:
— А ты думал, что я по утрам вино пью?
Святополк растерялся и, не зная, что говорить, пробормотал что-то непонятное.
Владимир, нахмурив густые брови, назидательно проговорил:
— Я не знаю, чем тебя по утрам потчует твоя мать-гречанка, вином ли заморским или какими другими яствами, но я простой человек и ем то, что добываю потом своим.
В голове Святополка промелькнула ехидная мысль, что Владимир лжет, пот он проливает только на многочисленных женщинах, а то, что находится на его столе, добыто трудом других людей.
Однако он опять промолчал. Ибо молчание золото, особенно в разговоре с Великим князем.
Владимир обратил внимание на молчание пасынка.
— А ты чего молчишь, или с утра не в настроении?
Святополк уважительно проговорил:
— Прости, отец, но я приучен слушать старших и уважать отца своего.
— Правильно тебя воевода Свенельд наставляет,— хмыкнул Владимир и одобрительно проговорил: — Свенельд — сильный старик. Моего отца закалка. И верный он...
На этом Владимир замолчал, так как ему некстати вспомнилось, как Свенельд яростно защищал Ярополка. Но вспоминать об этом было ни к чему. Видно, Святополк будет и дальше молчать, а чрезмерно обижать пока его не стоит. Ведет себя скромно, и этого достаточно.
Святополк вежливо поддержал разговор:
— Свенельд низко кланяется тебе, отец. Он мне много помогает. Он верный друг.
Владимир вспомнил, что Свенельд, не скрывая, говорил, что Владимир не достоин великокняжеского звания, и потому не любил его. Святополк лгал, — строптивый воевода не стал бы передавать поклоны Владимиру. Святополк лгал, но другого он не мог и не имел права говорить.
Владимир сделал вид, что спохватился.
— А ты чего не ешь, сын? — заботливо спросил он и обвел стол широким жестом руки. — Наливай молока, бери пироги. А если хочешь что другого, говори. Я велю — принесут.
— Спасибо отец, — скромно потупив взгляд, проговорил Святополк. — Я малым довольствуюсь. Вино не пью.
Святополк налил в ближайшую чашу молоко и отломил небольшой кусочек пирога. Пирог оказался с рыбой.
