Вернее, если уж быть до конца откровенными, эта мечта у выросшей в провинции девчонки зародилась и окрепла еще до замужества. Ну да, а кто из таких вот провинциалочек в юном возрасте не мечтал, как это поется в песне, «жить на Манхэттене», да еще и чтобы «с Деми Мур делиться секретами»? Но для большинства ее сверстниц подобные мечты, как правило, остаются всего лишь мечтами. Вернее, пустыми мечтаниями. Ну, типа, о «принце на белом коне», который прискачет, влюбится и тут же решит все какие ни на есть проблемы с переездом на Манхэттен. Сами же они для сего, как правило, ничего не предпринимают и предпринимать не собираются. Ни выучить язык, ни просто выучиться, чтобы прорваться в какой-нибудь сильный вуз, где можно получить не всего лишь «корочки», а реальные знания, которые точно помогут продвинуться в профессии и заработать на воплощение мечты. Ну или, на худой конец, «захомутать» там кого-то из тех, кто реально может сделать все то, о чем мечтается. Потому что именно в сильных и престижных вузах, в которые очень сложно поступить таким вот не имеющим ни связей, ни денег, ни московской прописки провинциалочкам, популяция таковых максимальна… Так что, когда со временем становится ясно, что принц где-то надолго задержался или вообще свернул куда-то в сторону, они успокаиваются и начинают чувствовать себя вполне комфортно в должности продавщицы в продовольственной лавке, кондуктора автобуса или, при самой уж большой удаче, менеджера по работе с клиентами в периферийном отделении мелкого или даже не очень банка… Впрочем, некоторые, к каковым относилась и мама нашего главного героя, идут дальше – открывая охоту если уж не за принцами, то за их конями. Потому что это ж понятно – куда принц, туда и конь. Так что если принца занесет-таки на Манхэттен, то и ей может отыскаться местечко в теплом стойле где-нибудь рядышком. А там – кто знает, может и Деми Мур откуда-то подтянется…
И ровно за год до рождения любимого отпрыска ей показалось, что она вытянула-таки свою козырную карту. Приобрела если не коня, то как минимум вьючного осла, который и сможет доволочь на своем хребте мечтающую «о Европе» провинциалку в сияющий мир ее грез. Тем более что и сам он был нацелен на подобное развитие событий. Но… что-то пошло не так. Возможно, сказался несколько стервозный характер новоиспеченной жены, сразу же после свадьбы не только деловито устроившейся на шее молодого мужа, но и начавшей активно подминать под себя еще и новоиспеченных родственников. Что, естественно, очень не понравилось свекрови. Причем настолько, что она вдрызг разругалась с невесткой. И начала планомерно капать на мозги «совершившему большую ошибку» сыночку. А это в конце концов и привело к тому, что семья Штрауб отбыла на «землю предков» в несколько сокращенном составе. Впрочем, может быть, это все не имеющие никакого отношения к реальности грязные инсинуации, а дело и взаправду было в том, что, как она всегда и говорила, все новоиспеченные родственники оказались полными негодяями…
Как бы там ни было, Саша рос с полным осознанием того, что его жизненной миссией является вырасти, получить «хорошую профессию» и свалить за границу, где по быстренькому обустроиться и исполнить-таки наконец мамочкину мечту о «нормальной жизни в нормальной стране». Причем главным во всей этой цепочке считалось именно обеспечить выезд за границу. После чего все должно было разрешиться само собой к их с мамой вящему удовольствию. Потому что там же «цивилизованная Европа», где деньги на людей сыплются сами и никаких «герров Адлеров» просто технически не предусмотрено…
– Ну что, бро, двинули пожрем?
Алекс оторвал взгляд от окуляра микроскопа и с хрустом потянулся. Ого! Уже время обеда. Вот он заработался… Сначала-то он специально постарался настроиться на скрупулезно-рабочий лад, чтобы его деловитый вид сработал диссонансом доносу этого педанта Адлера, который, совершенно точно, должен был «надуть в уши» герру Мозесу сразу по его появлении. А потом как-то так и втянулся.
– Ну, давай. Куда двинем – в kaffeestube
[8] или на второй этаж?
На втором этаже располагалась большая столовая, в которую приходили обедать не только служащие из лабораторно-административного корпуса, но и народ с ближайших промплощадок всего комплекса Petrochemie Danubia, расположенного в Швехате и принадлежащего крупнейшей в Центральной Европе Австрийской нефтяной компании OMV. А еще там можно было пообедать за талоны, которые выдавались в административном отделе всего за десять евро. В то время как сам обед тянул по меньшей мере на пятнадцать.
– Пошли в kaffeestube, – предложил Дитрих. И пояснил: – У меня талоны кончились, так что без разницы, куда идти, но в kaffeestube сейчас народу меньше.
– Как скажешь, – пожал плечами Алекс, поднимаясь из-за стола и стягивая с плеч халат. – Двинули!
В kaffeestube действительно было не слишком многолюдно. Ну да, немцы – народ бережливый. И если есть возможность всего за десять евро получить обед, который в kaffeestube обойдется минимум в пятнашку, то будет полной глупостью ей не воспользоваться.
Они уже насытились и неторопливо смаковали десерт, когда у Дитриха зазвонил телефон. Выудив его из кармана, он слегка скривился, но мазанул пальцем по экрану и приложил его к уху.
– Слушаю, mutter …
[9] – Он некоторое время вслушивался в то, что ему говорили, а затем резко бросил: – Не собираюсь… Нет… А у меня другие планы…
Алекс слегка насторожился. Похоже, не только у него проблемы с мамочкой… Нет, он действительно любил маму. Но… уже давно предпочитал делать это издалека. Потому что мамочка была из тех, кто всегда лучше знает, что, кому и как делать. Еще будучи подростком, Алекс в какой-то момент неожиданно для себя открыл, что все, кто окружал маму на работе, а также подруги, друзья и знакомые, отчего-то сплошь и рядом придурки, дебилы и уроды. Ну так выходило, по словам мамы. Нет, в лицо она ничего подобного им не говорила. Наоборот, при встрече она всегда радовалась, осыпала всех массой комплиментов, могла всплакнуть по поводу того, какие они нехорошие, потому как совсем ее забыли и долго не приходили… зато стоило приятелям и сослуживцам сделать шаг за порог, как мамочка начинала зло бурчать по поводу того, что приперлись, натоптали, все сожрали. Начальники и начальницы у нее всегда были либо уродами и дебилами, либо клушами или курицами. Друзья и подруги – либо тупыми размазнями, либо сволочами и стервами. Водораздел проходил по линии «повезло/не повезло». То есть если подруга была такой же, как и мама, матерью-одиночкой и работала кем-то вроде воспитательницы детского сада, медсестры или учительницы младших классов, то это означало, что она тупая размазня, а если у нее был муж и она хотя бы раз в пару-тройку лет могла позволить себе поехать в отпуск «за границу» (причем чаще всего это были вполне бюджетные Турция, Хорватия или Таиланд), то, значит, она относилась к категории «стерв, окрутивших тупого идиота». В том, что она живет «на нищенскую зарплату» и до сих пор не может «свалить с этой гребаной страны», виноваты были все вокруг – приятели и приятельницы, начальники, коррупционеры, полиция, олигархи, мэр, губернатор и, уж конечно, президент, но только не она.
