Затем она сказала нам: «Он всегда делает ошибки. Он и не
пытается исправиться». Возможно, он не старался правильно разрезать мясо, но я
поражаюсь его терпению — как он мог жить с ней двадцать лет. Говоря откровенно,
я бы скорее согласился питаться сосисками с горчицей — в спокойной обстановке,
— чем есть пекинскую утку и акульи плавники и слушать ворчание такой жены.
Вскоре после этого визита к нам пришли гости. Незадолго до
их прихода миссис Карнеги обнаружила, что три салфетки не подходили к скатерти.
«Я бросилась к повару, — рассказала она мне позднее, — и
узнала, что три другие салфетки отправлены в прачечную. Гости уже были у двери.
Не было времени переменить салфетки. Я чувствовала, что вот-вот расплачусь! Я
думала только об одном: „Зачем эта нелепая оплошность должна была испортить
весь мой вечер?“ Затем я подумала, а зачем это допускать? Я села за обеденный
стол, твердо решив хорошо провести время. И я весь вечер была в приподнятом
настроении. Пусть лучше наши друзья сочтут меня неряшливой хозяйкой, — сказала
она, — чем нервной, раздражительной женщиной. Во всяком случае, — насколько мне
известно, никто не обратил внимания на салфетки!»
Известный юридический принцип гласит: De minimis non curat
lex «Закон не занимается пустяками». Не должен обращать внимания на пустяки и
озабоченный человек, — если он хочет сохранить душевное спокойствие.
По большей части все, что нам требуется, чтобы не
раздражаться из-за пустяков, — это создать новую установку в своем мозгу,
направленную на удовольствие. Мой друг Хомер Крой, написавший книгу «Они должны
были увидеть Париж» и дюжину других, приводит поразительный пример того, как
это надо делать. Он был на грани безумия во время работы над новой книгой. Его
довело до этого дребезжание радиаторов в его нью-йоркской квартире. Пар стучал и
шипел. Хомер Крой тоже шипел от раздражения, сидя за письменным столом.
«И вот, — говорит Хомер Крой, — я отправился с друзьями в
туристскую поездку. Слушая треск горящих в костре веток, я подумал, как это
напоминает шум радиаторов. Почему мне нравится звук трещащих веток и так
неприятен шум радиаторов? Вернувшись домой, я сказал себе: треск веток в костре
был приятен для меня, а звук радиаторов — примерно то же самое. Я пойду спать,
и меня не будет беспокоить этот звук. Я так и сделал. Несколько дней я
воспринимал шум от радиаторов, но вскоре совершенно забыл о них.
Так происходит и со многими пустяками. Они нам неприятны и
доводят нас до белого каления, и все потому, что мы преувеличиваем их значение
в нашей жизни…»
Дизраэли сказал: «Жизнь слишком коротка, чтобы растрачивать
ее на пустяки». «Эти слова, — писал Андре Моруа в журнале „Зис уик“, — помогли
мне преодолеть многие неприятности. Часто мы позволяем себе расстраиваться
из-за пустяков, которые следует презирать и забыть. Нам остается жить на этой
земле лишь несколько десятилетий, а мы теряем столько невозвратимых часов,
раздумывая об обидах, о которых через год мы забудем. О них забудут и все
окружающие. Нет, давайте посвятим свою жизнь достойным человека действиям и
чувствам, пусть нас вдохновляют великие мысли, подлинные привязанности,
бессмертные деяния. Ведь жизнь слишком коротка, чтобы растрачивать ее на
пустяки».
Даже такая знаменитая личность, как Редьярд Киплинг, порой
забывал о том, что «жизнь слишком коротка, чтобы растрачивать ее на пустяки». И
что же в результате? Он и его шурин затеяли самую скандальную судебную битву в
истории Вермонта. Их тяжба приобрела такую известность, что о ней написали
книгу: «Вражда, которую довелось испытать Редьярду Киплингу в Вермонте».
История этого дела примерно следующая. Киплинг женился на
девушке из Вермонта, Каролине Бейлстир. Он построил чудесный дом в Брэттлборо,
штат Вермонт, обосновался там и собирался провести в нем оставшуюся часть своей
жизни. Его шурин, Битти Бейлстир, стал лучшим другом Киплинга. Они вместе
работали и развлекались.
Затем Киплинг купил у Бейлстира участок земли, причем было
решено, что Бейлстир каждый год будет косить сено на этом участке. Однажды
Бейлстир обнаружил, что Киплинг устраивает сад на этом лугу. Кровь его
вскипела. Он пришел в ярость. Киплинг тоже потерял контроль над собой.
Атмосфера в зеленых горах Вермонта накалилась!
Несколько дней спустя, когда Киплинг выехал на прогулку на
велосипеде, его шурин внезапно пересек дорогу в фургоне, запряженном упряжкой
лошадей, вследствие чего Киплинг упал. И Киплинг, человек, который писал: «Если
вы можете, не теряйте головы, когда все вокруг вас теряют головы и обвиняют в
этом вас», потерял голову и потребовал, чтобы Бейлстира арестовали! Последовал
скандальный судебный процесс, вызвавший сенсацию. Журналисты из больших городов
нахлынули в Брэттлборо. Новость мгновенно облетела весь мир. Примирение не
состоялось. Эта ссора заставила Киплинга и его жену навсегда покинуть их
американский дом. Сколько беспокойства и горечи по поводу пустяка! Все
произошло из-за копны сена.
Двадцать четыре века назад Перикл сказал: «Довольно,
граждане. Мы слишком долго занимаемся пустяками». Это верно!
А сейчас я расскажу вам одну из самых интересных историй,
которые поведал мне доктор Гарри Эмерсон Фосдик. В ней описываются выигранные
битвы и поражения одного лесного великана.
На склоне горы Лонгс-Пик, Колорадо, покоятся остатки
гигантского дерева. Специалисты утверждают, что оно простояло около четырехсот
лет. Оно было проростком, когда Колумб высадился в Сальвадоре. Дерево
наполовину выросло, когда английские колонисты создали свои поселения в
Плимуте. В течение своей долгой жизни дерево четырнадцать раз подвергалось
ударам молний, бесчисленные бури и лавину четырех веков бушевали около него. Но
оно выстояло. Однако в конце концов полчища мелких жучков стали подтачивать
его. Насекомые прогрызли кору и постепенно сокрушали внутреннюю силу дерева
своими незначительными, но непрерывными укусами. Лесной великан, которого не
иссушили века, не сломили молнии и бури, рухнул под натиском маленьких
насекомых — таких мелких, что человек мог бы раздавить их двумя пальцами.
Не напоминаем ли мы все этого сражающегося лесного великана?
Мы так или иначе благополучно переживаем редко случающиеся бури, лавины и удары
молний, которые посылает нам жизнь, и тем не менее отдаем свое сердце на
растерзание маленьким жучкам беспокойства — таким мелким, что их можно
раздавить двумя пальцами.
Несколько лет назад я путешествовал по Титонскому
национальному парку в Вайоминге с Чарлзом Сейфредом, старшим дорожным
инспектором штата Вайоминг, и несколькими его друзьями. Мы собирались посетить имение
Джона Д. Рокфеллера, расположенное на территории парка. Но автомобиль, на
котором я ехал, повернул не в ту сторону, сбился с пути, и мы подъехали к
имению на час позже, чем прибыли другие машины.
Ключ от ворот был у мистера Сейфреда, и он ждал нас в жарком
лесу, полном москитов, в течение часа. Москиты были столь свирепы, что могли
довести до безумия даже святого. Но им не удалось одолеть Чарлза Сейфреда.
Ожидая нас, он срезал веточку осины и сделал из нее свисток. Когда мы приехали,
проклинал ли он москитов? Нет. Он весело насвистывал. Я до сих пор храню этот
свисток как память о человеке, который умел одерживать победу над мелочами
жизни.
