Если бы эту груду книг увидела женщина-экскурсовод, с ней наверняка случился бы инфаркт или инсульт.
Наконец, когда почти все уникальные книги из шкафа перекочевали на пол, Лариса достала с верхней полки небольшой том в переплете из потертой кожи.
Раскрыв книгу, она увидела желтоватые пергаментные листы, покрытые ровными строчками рукописного текста с красиво выписанными заглавными буквами. Текст был латинский, но имя автора прочесть было нетрудно – Марк Туллий Цицерон.
В книге были три части, первые два названия Лариса не поняла, третья же часть называлась «De officiis», то есть «Об обязанностях». Володя говорил, что именно в этом произведении Цицерона находится та фраза, ставшая крылатым выражением, которую Лариса прочла, собрав по частям в разных концах города.
Казалось бы, нужно радоваться… но Лариса не чувствовала ничего, кроме растерянности.
Вот она нашла ту самую книгу и ту самую речь Цицерона, на которую указывал план в шкатулке – и что с ней теперь делать?
По-латыни она не читает, но даже если бы читала, она не знает, что искать в этой книге. Положение, как в сказке – пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что…
Хорошо бы посоветоваться с Володей, показать ему эту книгу, но он не может добраться сюда в своем инвалидном кресле, а она не решится принести ему такой раритет. Не решится, да и не сможет вынести книгу из особняка. Ведь это будет уже настоящей кражей, а она, при всех своих недостатках, женщина законопослушная…
В задумчивости Лариса переворачивала пергаментные страницы…
И вдруг увидела вложенную между страницами старинную, пожелтевшую от времени открытку.
На этой открытке была изображена каменная статуэтка – кошка, изящно выгнувшая спину и обернувшая лапы хвостом.
И на странице, заложенной открыткой, Лариса увидела те самые четыре слова, которые она собирала по частям: «Ex ipso fonte bibere».
Эти четыре слова были обведены знакомыми ей выцветшими лиловыми чернилами.
Наверняка это сделал тот же человек, который оставил план и игральную карту в шкатулке, и этот же человек вложил в книгу открытку с каменной кошкой…
Лариса поняла, что нашла очередное послание от незнакомца. Послание, дожидавшееся ее в этом шкафу больше ста лет. Правда, смысл этого послания ей неясен, но пусть над этим поломает голову Володя, она принесет ему открытку. Лариса решила, что имеет полное право унести ее из библиотеки – ведь она не является экспонатом музея, ее вложили сюда именно как послание, адресованное владельцу шкатулки, то есть ей…
Она уже хотела спрятать открытку в свою сумочку, как вдруг боковым зрением заметила какое-то движение. Скорее даже не заметила, а почувствовала его шестым чувством…
Крошечный человек, ростом и телосложением похожий на семилетнего ребенка, выскользнул из-за колонны и бросился к молодой женщине, на ходу вытаскивая из рукава опасную бритву.
Лицо карлика удивительно контрастировало с его маленьким ростом – это было покрытое мелкими морщинами лицо злого, жестокого старика, с большим лягушачьим ртом и оттопыренными ушами, кожистыми, как крылья летучей мыши. Карлик подбежал к Ларисе и занес руку с бритвой для удара. Его большой рот плотоядно оскалился, глаза сверкнули жестоким удовлетворением. Он был вдвойне рад – успешно выполнит поручение заказчицы, отдаст ей то, что нашла в библиотеке эта женщина, и даст выход своим кровожадным инстинктам…
Но в это мгновение сверху, с галереи, опоясывающей библиотеку, прямо на голову злобному карлику упал огромный старинный том. Карлик едва слышно охнул и повалился на паркетный пол, не подавая никаких признаков жизни.
Лариса вскрикнула от неожиданности, повернулась и с удивлением уставилась на распростертую на полу бездыханную фигуру… точнее, фигурку.
В первый момент она подумала, что это ребенок, но потом увидела повернутое набок морщинистое лицо, лицо злобного и порочного старика, увидела тускло сверкающую раскрытую бритву в его руке и невольно вздрогнула от ужаса.
На полу вокруг головы карлика расплывалось красное пятно. Лариса увидела огромный том, поняла, что остановило кровавого карлика, и подняла голову, чтобы понять, откуда упала смертоносная книга.
Она успела заметить мелькнувшую на галерее фигуру, услышала удаляющиеся шаги, затем наверху хлопнула дверь – и все стихло.
Нужно было скорее покинуть это страшное место.
Лариса кое-как запихнула в шкаф бесценные книги. Прежде чем убрать том Цицерона, спрятала в свою сумочку старинную открытку с каменной кошкой, затем закрыла дверцу шкафа и поспешно выскользнула из библиотеки.
В коридоре никого не было – очевидно, экскурсия закончилась. Лариса опасливо оглянулась по сторонам и принялась красться к выходу. Проходя мимо двери с надписью: «Только для персонала», она услышала звон чашек и раздраженный голос экскурсовода.
Вахтерша тоже отсутствовала, так что Лариса через десять минут уже шла по Галерной улице в сторону Исаакиевской площади.
На душе было неспокойно. Она сумела уйти из театра на одном адреналине, теперь же пришел страх. Кто был тот карлик? Зачем он бросился на нее с бритвой? Было бы наивно думать, что это местный сумасшедший, который прячется в камине и набрасывается на экскурсантов, то есть его появление входит в программу. Во всяком случае, намерения у этого карлика были самые серьезные, и если бы не книга, упавшая с сверху, Ларисе пришлось бы худо. Но книга упала не сама по себе, ведь Лариса же видела тень и слышала чьи-то шаги.
Она поежилась – было такое чувство, что спину прожигает чужой ненавидящий взгляд.
На самом деле так оно и было. Коротко стриженная брюнетка с чересчур красными губами смотрела ей вслед и бессильно ругалась. Карлик пропал, а медсестра – вот она, живая и здоровая.
На пустыре возле Мясницких ворот стоит низкая изба с маленькими закопченными окошками. На голой земле перед избой валяются пьяные, – кто без сапог, кто вовсе в одном исподнем – то ли пропил все, то ли кто стащил уже с пьяного. Перед избой стоят телеги, повозки, косматые крестьянские лошаденки.
Мимо этой избы, не останавливаясь, проезжают боярские дети на сытых конях, буйные ватаги опричников с метлами и собачьими головами, привязанными к седлам, богатые барыни в дорогих, коврами застеленных возках. Проходят мимо попы в черных рясах, богомольцы в белых застиранных одежонках, поравняются с той избой, плюнут и идут дальше, кому куда надобно.
В избе той – царский кабак, внутри чадно, дымно, воняет потом и перегаром, в воздухе стоит гул от сквернословия. В красном углу висит темный от копоти образ Николая-угодника, да второй – Иверской Божьей Матери. За прилавком стоит целовальник – здоровенный пузатый мужик с серебряной серьгой в ухе, с маленькими заплывшими глазками. То и дело крестится на образ – потому и целовальником зовется, что крест целовал, обещая торговать честно.
