Вот так. У Юры, оказывается, в контракте такой пункт был. А у меня почему-то нет.
– Я не в том смысле, что это пустяк, – сказал Дамиан. – Я в том смысле, что за века и тысячелетия подобные переживания хорошо изучены буддийской мыслью.
– Я бы эту буддийскую мысль тебе лично в жопу забил поганой кувалдой, – сказал Юра. – Ты же нас подставил, мудила. Причем втемную.
Дамиан покорно кивнул.
– Вина отчасти моя, – сказал он. – Не отрицаю. Но в джанах никакой опасности нет. Совершенно точно. А вот медитация прозрения – это несколько другое. Когда вы начали из четвертой джаны постигать непостоянство феноменов, вы со мной не советовались, можно это делать или нельзя.
– А ты нас не предупреждал, – ответил Юра. – Ни слова не было, что надо с тобой советоваться. Или что такое вообще может произойти.
– Давайте так, – сказал Дамиан, – вы сейчас опишете свои симптомы как можно подробнее, и мы попробуем понять, что происходит. Когда поймем, станет ясно, что делать. Кто начнет?
Юра шмыгнул носом.
– Ты консультантов о конфиденциальности предупредил? – спросил он. – Последствия объяснил?
– Об этом можете не волноваться, – ответил Дамиан. – Говорите откровенно – тут все, можно считать, врачи. Включая меня.
– Я теперь даже потрахаться не могу, – пожаловался Юра. – Вот до чего дошло.
– Что, – спросил доктор, – проблемы с совершением полового акта? Эректильная дисфункция? Какие-нибудь физиологические неудобства?
– Нет, – сказал Юра, – если дисфункция, таблетку можно съесть. Тут хуже, намного хуже.
– Можете описать? В любых терминах, не стесняйтесь.
– Попробую, – ответил Юра. – Вот раньше пялишь красивую бабу… Просто трахаешь ее, и тебе в кайф. И чем баба красивее, тем тебе кайфовее. Ну как и должно быть. А теперь…
Юра провел ладонью по лицу, словно сдирая с него прилипшую паутину.
– Теперь совсем не так, – сказал он. – Даже объяснить сложно. Как будто все пропало куда-то – баба, кайф… Словно реальность подменили. Сейчас так: чувствую хуем, что мокро, потом думаю, что двадцать тысяч за ночь – дохера, потом замечаю, как силикон под пальцами пружинит. Потом думаю, сдала она телефон охране или прячет, и есть у нее инстаграм или нет. Потом замечаю, как помада воняет, потом опять хую мокро, потом слышу стон, потом думаю, что стон этот ни разу не искренний, и за такие деньги могла бы уроки системы Станиславского брать. Потом волосы щеку щекочут, потом опять вспоминаю, что двадцать тысяч много, и думаю, что настоящий разврат – это не в сраку ее пялить, а такие деньги платить. Потом опять мокро, потом слышу как стонет, потом чувствую, как выгибается, потом думаю, что она, сука, специально хочет, чтобы я кончил быстро и она спать легла, потом злоба на нее берет, потом чувствую, что все равно кончаю прямо сквозь эту злобу, потом в самый ответственный момент опять помада воняет…
– Двадцать тысяч рублей или долларов? – спросил доктор.
– Долларов, – ответил Юра. – А какая разница-то?
– Для вас, наверно, никакой, – сказал доктор. – И что здесь не так?
– А то. Во всем этом больше ни одного момента нет, когда я красивую бабу ебу. Вообще ни одного, понимаете?
– А раньше такие моменты были?
– Я всю жизнь их нормально харил, – сказал Юра. – Что я, не помню, что ли? Зачем бы я тогда вообще этим занимался? А теперь даже поебаться нельзя. Потому что этого «поебаться» нигде больше нет.
– Это очень интересно, – вмешался буддолог. – А вот со звуками вы чего-то похожего не замечали? Что у них тоже качество как бы изменилось?
– При чем тут звуки? – спросил доктор.
Буддолог поднял руку.
– Погодите.
Юра немного подумал.
– Замечал, – неожиданно согласился он. – Причем неоднократно. У меня под Ниццей домик у моря, типа шато. Я, когда там бываю, утром на террасу выхожу кофе пить. А в соседнем доме какой-то трубач завелся. По утрам на трубе играет. В общем, часто слышу. Не то чтобы слишком громко трубит, но раздражает все равно. И раньше я каждое утро слышал, как этот потный гандон на своей сраной трубе дудит. А теперь…
– Теперь что?
– Совсем не так. Теперь я слышу просто «би-би-би». А потом замечаю, как думаю – ну что за срань дудит в таком приличном месте? Может, это спецслужбы организовали для психологического давления? Они же нас по всему миру сейчас прессуют… А потом опять слышу «би-би-би». Только теперь это уже не потный гандон дудит, как раньше, а просто «би-би-би». Все остальное отдельно думать надо. Я не всегда даже до конца додумываю. Я понятно объясняю?
Буддолог кивнул.
– Раньше все живое было, – пожаловался Юра. – Сочное, настоящее. Единое. А теперь как будто на бездушные детали разобрали. Мир всякий смысл потерял. Словно бы эмоциональная сила из него ушла, свежесть, подлинность бытия. Понимаете?
– Понимаю, – просиял буддолог. – Вы так хорошо все объяснили. Это классический инсайт випассаны, называется «нама-рупа ньяна». Ну или «различение материи и ума», если по-русски. Вы внезапно осознаете, что все многообразие жизненных впечатлений сводится к набору физических стимулов и ментальных проекций. И ничего кроме этого просто нет. То есть вы четко делите всю реальность на ощущения, имеющие физическую основу – вот как звуковая вибрация «би-би-би» – и реакции вашего ума, придающие звукам смысл. Вот как вы говорили про паршивого трубача и спецслужбы.
– И с женщинами то же самое?
Буддолог кивнул.
– Конечно. Мокро, злоба берет, щекотно, помадой пахнет, денег жалко. Мокро, злоба берет, щекотно, опять злоба берет, спазм, думаем про инстаграм, еще спазм, помадой пахнет. Физическое, ментальное, физическое, ментальное. А раньше все сплавлялось в единый опыт общения с дорогой и красивой женщиной.
– А можно опять сплавить?
– В каком смысле?
– Ну, чтобы было по-человечески. Как раньше, без дефектов.
– Я, наверно, не вполне точно объяснил, – сказал буддолог. – Это вовсе не аберрация или дефект восприятия. Совсем наоборот, это духовное прозрение. Те омраченности, которые прежде позволяли вам получать удовольствие от плотских радостей, исчезли, и вы видите происходящее именно таким, каково оно на самом деле. Смысл слова «випассана» – ясное видение. Вот это оно и есть. Как вы думаете, почему Будда сравнивал плотские радости с зажатым в руке горящим углем? И ведь никто из его учеников не возразил, хотя по другим вопросам с Буддой очень даже спорили. Возражений не было именно потому, что все ученики уже прошли через этот основополагающий инсайт…
Буддолог поднял глаза на Юру, и мечтательная улыбка сразу сошла с его лица. Он замолчал. Юра вздохнул и повернулся к врачу.
– А что научная медицина по этому поводу думает?
