– Похоже на то.
– Почему так?
– Все пошло хуже. Нет, не хуже. Вроде как хуже? Не знаю, слово «хуже» здесь не подходит. Может, более интенсивно?
– Наверное, это правильное слово. Когда, как ты чувствуешь, все начало катиться вниз?
– Сначала был подъем, а потом уже спуск. Я не знаю. Может, с октября.
– А что случилось в октябре?
– Тогда я познакомилась с Уоллисом.
– Уоллис – твой бойфренд, верно?
– Да. Или он был им. А теперь уж и не знаю.
– О'кей. Значит, тогда ты познакомилась с Уоллисом. Что для тебя изменилось?
– Мы стали общаться. До этого я в школе ни с кем не общалась… и вне школы тоже. Уоллис – фанат «Моря чудовищ», я впервые встретила своего фаната в реальной жизни. Я познакомилась и с его друзьями.
– Ты с ними поладила?
– Конечно.
– А Уоллис знает твоих друзей?
– Фактически да. Макс и Эмми – оба участники форума «Моря чудовищ», так что он скорее всего пересекался с ними.
– Ты никогда не встречалась с Максом и Эмми в реальной жизни?
– Я знаю, какие они в реальной жизни. Они не притворяются кем-то еще только потому, что мы общаемся в Интернете.
– Я хотела сказать лицом к лицу, так, что можно протянуть руку и дотронуться до человека.
– Нет. Один из них живет в Канаде, а другая учится в колледже в Калифорнии.
– Значит, ты в основном общаешься с людьми по Интернету.
– Да. До Уоллиса я в основном имела дело только с моей семьей. Это плохо?
– Не обязательно. Много людей, особенно подростки твоего возраста, находят ближайших друзей и взаимодействуют с ними онлайн. Я извиняюсь за слова «в реальной жизни» – я не хотела, чтобы это прозвучало так, будто я не считаю общение в Интернете чем-то неполноценным.
– Вы в этом отношении лучше моих родителей.
– А что говорят твои родители?
– Много чего. Они твердят, что их это устраивало, но я в это не верю. Они были счастливы, когда Уоллис пришел к нам домой. Думаю, они решили, что я начинаю выбираться из своей скорлупы или что-то в этом роде.
– А ты начала?
– Возможно. Не знаю. Я стала проводить больше времени вне дома, но это нельзя было сравнить с общением онлайн.
– Как ты чувствовала себя в Интернете?
– Создательницей одного из самых популярных в мире веб-комиксов. Я была непобедимой. Гораздо легче общаться с людьми, когда знаешь, что они не могут прикоснуться к тебе.
– По-разному ощущать свои силы в разных ситуациях – это нормально. Ты чувствовала себя так и по отношению к Уоллису?
– Нет. Иногда, но не все время. Я притворилась, что я простая фанатка. Уоллис невероятно популярный создатель фанфиков к «Морю чудовищ».
– Почему бы нам не поговорить о «Море чудовищ» немного подробнее?
– То есть?
– Почему бы тебе не рассказать мне, о чем твой комикс?
– А вы не читали его? Хм, простите, это прозвучало ужасно. Словно все вертится вокруг него. Я думала, вы могли заглянуть в Интернет и посмотреть… простите. Клянусь, я вовсе не амбициозна.
– Все нормально. Я познакомилась с ним, но мне хотелось услышать, как описываешь его ты.
– Это… трудно. Там есть юноша и девушка и – вы читали «Фауста»? Или, может, видели? Вы ведь знаете легенду о нем, да?
– Да, знаю.
– О'кей. Значит, юноша и девушка продали свои души одной великой силе. Что-то вроде этого. Они живут на огромной, далекой планете, которая называется Оркус, она состоит в основном из океана. Юноша и девушка – единственные, кто может убить друг друга, и они участвуют в войне, сражаясь на противоположных сторонах… Я очень плохо объясняю.
– У тебя замечательно получается.
– И вот девушка обнаруживает, что ее соратники обманули ее, а юноша пытается переманить ее на свою сторону, но он оказывается чудовищем. Примерно таким, как про него все говорят, но не совсем…
– Как долго ты работала над этим?
– Долго.
– Ты часто думаешь о комиксе?
– Каждый день. Иногда это все, о чем я думаю. Но я не могу работать с тех пор, как… вот уже несколько недель.
– С тех пор, как все узнали, что его создала ты.
– Да.
– Почему?
– У меня пропала мотивация. Это было частью меня, я занималась им постоянно. Я даже не могу понять, скучаю я без этого или нет.
– Ты работала над чем-нибудь еще?
– Нет. Я пыталась, но начинала чувствовать себя виноватой из-за того, что забросила «Море чудовищ».
– Почему?
– Думаю, отчасти из-за фанатов. Они читают его так долго, он приближается к концу… И мне кажется, что я подвожу их. Я подвожу их. А с другой стороны, дело в самой истории… не важно. Это глупо.
– Здесь нет ничего глупого, Элиза. Так что насчет истории?
– Мне кажется, что ее я тоже подвожу. Словно я недостойна этой истории, потому что не могу закончить ее.
– Это часто беспокоит тебя?
– Мне приснилось несколько кошмаров.
– Кошмаров?
– Кошмаров, в которых меня съедает чудовище. Вы сейчас скажете, что это нормально, да?
– Нормально, что тебе снятся кошмары, когда ты находишься в состоянии стресса, это так. Я уже встречала художников с похожими проблемами – они считали себя недостойными своих работ, испытывали чувство вины из-за их незаконченности, беспокоились о фанатах, о том, что они не могут удовлетворить их. Это нормально, но не всегда здорово. Элиза, твоя ценность как личности не зависит от твоего искусства или от того, что думают о нем другие.
– Тогда… от чего она зависит? Ведь кроме того, что мы создаем и оставляем после себя, ничего нет.
– Ты считаешь, что самые лучшие люди – это те, кто все всегда делает идеально?
– Ну…
– Давай посмотрим на дело под другим углом: твои братья – спортсмены, это так?
– Да.
– Если они проиграют матч, то рискуют тем самым потерять своих болельщиков?
– Наверное.
– И их жизни ценятся не так высоко, как жизни других двух мальчиков, которые только побеждают?
– Разумеется, нет. Это было бы смешно и странно. Это же просто игра.
– Они могут сказать то же самое о «Море чудовищ». Это же всего-навсего комикс.
– И все же это разные вещи.
– Думаю, тебя удивит, какой хрупкой является граница между искусством и спортом – некоторые художники считают свое мастерство спортом, а некоторые спортсмены убеждены, что спорт – искусство. То есть мы приписываем ценность тем вещам, которые заботят нас больше всего остального, и иногда не можем остановиться и бросить взгляд вокруг. Мы способны понять, что жизни твоих братьев обладают ценностью вне зависимости от того, что они делают и завершают ли это, а если речь заходит о тебе, ты начинаешь сомневаться в подобной установке.
