– Элиза, я не могу согласиться с тобой. – Мама качает головой, держа руки на бедрах. На ней все еще брюки для занятий йогой и куртка, которую она не успела снять после пробежки по округе. – В чем дело? Ты нормально себя чувствуешь? Что-то не так в школе?
– Все в порядке.
– Тогда что?
Отворачиваюсь от нее и снимаю с правой руки перчатку, чтобы вытереть выступивший на лбу пот.
– Это просто «Море чудовищ». Тебе не о чем беспокоиться.
Она затихает. Я снова натягиваю перчатку и начинаю работать над следующей панелькой. Волоски на моей шее стоят дыбом.
– Мы с папой действительно гордимся тобой, сама знаешь, – говорит она. – Да, мы не совсем все тут понимаем, но мы гордимся тобой. И мы счастливы, что ты любишь заниматься этим. Мы пристаем к тебе только потому, что волнуемся за тебя.
– О'кей, – киваю я.
– Может, ты по меньшей мере спустишься вниз и распакуешь свои подарки?
Снова поворачиваюсь к ней:
– Подарки?
– Да. Элиза. Сегодня Рождество.
Я таращусь на нее, уверенная, что она шутит, затем бросаю взгляд на экран компьютера и обнаруживаю, что сегодня действительно двадцать пятое декабря. Осознание этого почти выкидывает меня из кресла.
– Сегодня Рождество? – Мой голос звучит у меня в ушах, как блеяние умирающей козы. Я думала, что до него еще два дня. Или оно было два дня назад. Без разницы.
Она кивает:
– Мы уже решили разрешить твоим братьям открыть их подарки, потому что не были уверены, что ты сойдешь вниз. Вернее, не знали, когда ты это сделаешь.
– О.
– Так ты идешь?
– Я… да. Спущусь через минуту. Прошу прощения.
– Вот и хорошо. В холодильнике два крутых яйца ждут, когда ты найдешь время и для них.
Она уходит. Смотрю на компьютерные часы.
25.12
Быстро проверяю сообщения на телефоне и вижу, что Эмми и Макс действительно написали мне. Поздравили с Рождеством, поинтересовались, что происходит, и потрепались друг с другом о своих отпусках и каникулах. Я посылаю им несколько коротеньких сообщений, затем откладываю телефон в сторону и спешу вниз. Мама с папой ждут меня в гостиной, где стоит наряженная елка. Папа держит в руках видеокамеру.
– Простите, – снова говорю я.
– Все в порядке, Эггси, – уверяет папа. – Почему бы тебе не открыть то, что Санта принес, и тогда мы сможем заполучить сюда твоих братьев и сыграть в какую-нибудь настольную игру.
Я открываю то, что Санта принес мне. Я знаю, что это от него, потому что САНТА написано на всех прикрепленных к подарку открытках кудрявым маминым почерком. В основном это одежда. Одежда, которая будет хорошо сидеть на мне.
– В прошлом месяце ты пожаловалась, что тебе совершенно нечего надеть, – говорит мама, – вот я и решила купить тебе какие-то вещи. Весной мы добавим что-нибудь еще, и у тебя будет готов гардероб для колледжа. И ты не беспокойся, я сохранила чеки, так что, если тебе что-то не понравится, мы это вернем.
– Спасибо, – говорю я достаточно тихо, чтобы они не услышали, как дрогнул мой голос.
Впервые в жизни я реально счастлива получить на Рождество одежду. Я ни о чем не просила, потому что все, что мне нужно, я могу купить сама, кроме одежды. Ее покупка мне не дается. Мы с мамой складываем все обратно в коробки, и я уношу их наверх, где хватаю единственный подарок, который смогла придумать для своего семейства: «Монополию». Играть в нее так долго, что их семейное общение никогда не закончится.
Папа вытаскивает Черча и Салли из их комнаты и заставляет играть. Они сначала ноют и жалуются, но только до тех пор, пока не понимают, что могут сделать друг друга банкротами. Побеждает мама, потому что она единственная из членов семьи, у кого есть здравый смысл. Игра заняла примерно четыре часа. Мы ужинаем. Затем папа печет печенье, и мы сидим и все вместе смотрим «Чудо».
А я даже не знала, что сегодня Рождество.
Он перевернул книгу, которую держал в руках. «Земные сказки». Это первая книга, которую она приобрела в магазине, та, по которой училась читать. Фарен раскрыл книгу на привычном месте, и там, посреди правой страницы, стояло ее имя.
«Эмити и морское чудовище»
– Иногда, – сказала она, проводя пальцем по буквам, – я думаю, что земляне врали об этой книге. Мне вообще кажется, что это неземные истории.
В конце истории сказочная Эмити убила морского ползуна, перехитрив его и раздавив большим камнем.
Перерождение Эмити на берегу много лет назад завершилось приблизительно так же, но только там был не ползун, а встающий-с-закатом – впятеро огромней и впятеро кровожадней; он охотился за Фареном, а не за ней, потому что тот стоял ближе к краю отвесной скалы, и когда она в ужасе смотрела, как чудовище проглатывает его, ее увидел Страж и предложил сделку.
Она согласилась и с помощью Стража расправилась с чудовищем. А потом перерезала ему горло и вытащила из его глотки находящегося без сознания Фарена.
Они сидели рядом и смотрели на книгу, потом Фарен поцеловал ее и сказал:
– Если ты чувствуешь, что должна сделать это, то делай. Я знаю, ты достаточно сильная. Если кто и может остановить его, так это ты.
Он ушел, а она продолжила чтение, и у нее было такое чувство, что во всем этом вовсе нет нужды.
Ей не нужно делать этого.
Она должна это сделать.
Глава 26
Я уже приготовилась идти спать и тут получаю от Уоллиса электронное письмо. Это не эсэмэска и не сообщение на форуме. А настоящее письмо. Вообще-то если он хочет что-то сказать мне, то либо отправляет мгновенное сообщение, либо говорит лично.
Но я вижу его имя и без малейших сомнений кликаю послание.
25/12/16, 23:21
Кому: Элиза Мерк ‹mirkerlurker@gmail.com›
От кого: Уоллис Уорлэнд ‹wallacewarland@gmail.com›
Тема: Ты нашла меня в созвездии
Я знаю, это странно, что я пишу тебе. Знаю, что мы оба сидим за компьютерами и ты читаешь это, а я варюсь в собственном чувстве стыда, жалея, что нельзя удалить отправленное письмо. Но я не могу отдать тебе его в руки, потому что тогда ты прочитала бы его у меня на глазах. Я не могу написать письмо от руки, потому что нам будет по пятьдесят лет, когда я закончу его, а мне это не подходит.
Обычно, когда я пишу что-то, я представляю, какими будут мои первые слова. Но я не знаю, как начать это письмо. Я должен сказать тебе так много, но мне не хочется пугать тебя. Я не могу объяснить тебе, до какой степени мне этого не хочется и как я боюсь того, что сделаю это.
