– Одна из камер зафиксировала вас. Не со злосчастными тормозами. А когда вы забрасывали в багажник рюкзак.
– Вот как, – бормочет Ника, и в ее голосе Брагину слышится облегчение. – Вот как. А я думала, что та камера давно не работает.
Ему не показалось, нет. Это действительно облегчение, хотя Брагин соврал про камеру. То есть гипотетически какая-то из камер могла зафиксировать перемещения и действия Ники, но вряд ли без ее ведома. Блистательный (хотя и несколько потускневший за последние полчаса) андрогин даже не пытается выяснить, что за камеру имел в виду Брагин. Не пытается вывести следователя на чистую воду, не торгуется, – напротив, вцепился в брошенную Сергеем Валентиновичем фразу и не собирается отпускать. Как будто нашел наконец-то повод перестать защищаться.
И разом успокоился. Заскучал.
Или совсем не в скуке дело?
– Она работает. Так как вы заставили Караева сесть за руль?
И снова Брагин не ждет скорого ответа. И снова он поступает.
– Выдала себя за владелицу «Шкоды». Попросила перегнать машину и сказала, что нашла ему отличного адвоката по имущественным делам. И что мы ждем его в Выборге.
– Его не смутило, что номер был совсем другой?
– Нет. Я сказала, что мой телефон сел, а тот самый адвокат любезно предоставил свой.
– Для такого случая и симка специальная нашлась?
– Как водится.
– А рюкзак в багажнике, для того, чтобы замкнуть преступления друг на друге? Что вы чувствовали, когда держали в руках рюкзак Лии? Зная, что она мертва? Все еще делали выбор?
– Это не важно.
– Это важно, даже когда выбор сделан. Лия собиралась сесть в автобус. У нее очень болела голова. Поэтому она и упала перед дверями. Но нашла в себе силы подняться и пройти в салон. Жаль, что вас не было с ней.
– Не было.
– Но вы следили за автобусом по специальной программе. «Яндекс. Транспорт», да? Или что-то в этом роде? Ведь ноутбук нужно было забрать, не так ли? Вы же не знали, что он остался здесь. И вы предупредили того, кого было необходимо. И он зашел в салон на Гостинке вместе с китайцами. Смешался с ними. Растворился в них. Потому что сам похож на китайца. Или на калмыка, или на якута. Да? – Брагин закрыл глаза и процитировал по памяти: «Между двумя комнатами нет дверей. Нет стен. Как мы найдем друг друга?» Это то, что я прочел на листке, который подобрал на полу в вашей студии. То, что пишет человек, которого сейчас зовут Ханбунча, не совсем роман, да? И он не романист. Он шаман. Ведь так? Он управляет людьми. И всегда этим занимался. Спасал кого-то, чтобы приобрести дополнительную власть. Он спас Ерского, пусть не до конца. Зато власть над ним оказалась абсолютной. А от чего он спас вас?
– Ни от чего. – Прямо на глазах Брагина андрогин покрывается броней и превращается в андроида. – Ни от чего.
– Я думаю, было так. Он вошел с китайцами и сел рядом с Лией. Он – лесной человек. Таежный. Болотный. Ударить ножом в нужное место не составило никакой проблемы. А потом он взял рюкзак. И дождался, пока китайцы начнут выходить. И вышел вместе с ними. Вот и все.
– А если бы не было китайцев? – Ника пытается улыбнуться.
– Тогда бы он вошел просто так. Или придумал что-нибудь. Он ведь шаман. И странно, что Ханбунча не понял одной вещи. Не почувствовал ее. Тот удар в висок был несовместим с жизнью. И Лии оставалось жить полчаса максимум. Это установила экспертиза. Что бы вы выбрали сейчас, Ника? Верность… Хотя у вас неверные представления о верности… или любовь?
Птица снова ожила. Она бьет и бьет в висок Ники Селейро, и от этого тонкого жалостливого звука у Сергея Валентиновича Брагина закладывает уши. От ответа Ники зависит многое, очень многое. Брагин не может проиграть. Следствие не может проиграть. И мертвая Лия не может. Слишком многое она поставила на кон.
– Что бы вы выбрали, Ника?
Девушка (никакой не андрогин – девушка!) все еще молчит. Все еще стоит между двумя комнатами, не в силах сделать решающий шаг. Нет, не так. Ника уже сделала его, осталось лишь дождаться, когда она осознает это.
Ничего. Брагин подождет.
