– Пожалуй.
Дарья рассмеялась чуть хрипловатым смехом, от которого у Брагина мгновенно пошла кругом голова.
– Вы никогда не были на острове Диксон? – неожиданно для себя спросил он.
– Имеет смысл побывать?
– Если он существует.
– Это где-то на Севере, да? – Она все еще смеялась, что провоцировало все новые и новые приступы головокружения. – Погодите. Вы думаете, что я девушка с Севера?
– Нет? – Наконец-то Брагину удалось взять себя в руки.
– Вообще-то, я из поселка «За Родину».
– Так и называется? – глупо спросил он.
– Представляете? Это в Краснодарском крае, и это – лучшее место на земле.
Сложно понять, шутит ли Дарья Ратманова или говорит правду. В любом случае каждая из версий восхитительна, и Брагину тоже хочется смеяться – как и Дарье. Брагину хочется смотреть на нее, неотрывно наблюдать за короткими янтарными вспышками в ее карих глазах.
– Остров Диксон таки существует, – заявил Грунюшкин, последние несколько минут копавшийся в своем айфоне. – Общая площадь около двадцати пяти квадратных километров, метеостанция, дизельная станция, аэропорт. Два часа лета от Северного полюса, если кому-то интересно.
– Ну, раз ты в интернете, посмотри еще, что такое Йоа, – сказал Брагин.
– А это важно?
– Для понимания момента.
Вдруг сделавшийся безотказным Грунюшкин нашел и Йоа. Загадочную и накрепко пристегнутую к ездовым собакам. «Йоа» оказалась яхтой, экспедиционным судном полярного исследователя Руаля Амундсена, сохранившимся до наших дней. Все-таки андрогины предсказуемы, подумал Брагин о Нике Селейро. И тотчас же забыл о ней.
– Это как-то связано с островом Диксон? – спросила Дарья.
– Это связано с одним убийством, – ответил Брагин и тут же поправился: – С одним двойным убийством.
– И вы его расследуете?
– Да.
– Расскажете о нем?
– Может быть, позже. Это… Резонансное убийство.
– О котором все слышали краем уха?
– Возможно.
Черт знает, что такое. В жизни своей Брагин не распускал перья и не тряс павлиньим хвостом – и вот, пожалуйста! Катя умерла бы со смеху…
Катя.
Он не чувствует угрызений совести – только досаду. Как же все поменялось за те двадцать минут, что Дарье Ратмановой несли кофе. И продолжает меняться, каждую секунду. Жизнь с Катей (особенно в последнее время) – блуждание по пустыне в тщетных поисках дождевых капель. А ведь где-то есть совсем другая жизнь! Брагин и забыл, что она существует.
– Мне пора, – сказала Дарья.
И добавила что-то еще – Грунюшкину. Что-то о том, что переписывать финальный монолог она не собирается, и пусть редактура канала засунет свои правки себе же в жопу. Эти мудаки и так подставили ее, изменив возраст главной героини и понизив его до фертильного. Потому что, видите ли, зрителю нашего канала важно, чтобы героиня встретила свою любовь и забеременела двойней. Грунюшкин почти не защищался, лишь слегка порыкивал: он-де и так отстоял многое из придуманного Дарьей Ратмановой, а от двойни, благодаря его усилиям, отказались, в последний момент заменив ее традиционным одиноким младенцем. И Алексей Алексеевич заплатит за кофе, конечно же.
После того как пикировка закончилась (так же неожиданно, как и началась), девушка вынула из рюкзака тонкий блокнот размером с ладонь, что-то быстро черкнула в нем и, вырвав листок, пододвинула его Брагину.
– Мой телефон. Если вдруг решите в подробностях рассказать историю. О которой все уже слышали. Приятно было познакомиться.
Дарья Ратманова ушла, а Брагин все сидел и смотрел на листок с автографом сценаристки. Ему хотелось немедленно схватить этот клочок бумаги, чтобы он, не дай бог, не испарился, не самовоспламенился, не превратился в пепел. А еще его может похитить официант, который спит и видит, как бы побыстрее смахнуть грязную посуду со стола. Выдержав минуту, показавшуюся ему вечностью, Сергей Валентинович со всей небрежностью сложил листок вдвое и сунул его во внутренний карман пиджака. И уставился на Грунюшкина, внимательно наблюдавшего за всеми брагинскими манипуляциями.
– Что это было? – спросил Брагин.
– Стихийное бедствие. Характер у нее отвратительный, согласен. Не знаю ни одного человека, который мог бы ее вытерпеть дольше пяти минут. Я сам ее ненавижу… Иногда. Так бы и отстегал ремнем по заднице, чтобы мозги вправить. Но…
– Что?
– Мозги у нее как раз на месте. Очень талантливая девка. И у меня на нее виды.
Опять это дурацкое желание набить Грунюшкину морду. Оно не посещало Брагина почти двадцать лет, со времен Элки Гусаровой, и вот теперь вернулось. Второй раз за последние полчаса. Справиться с ним не так уж сложно, а вот как справляться со всем остальным?
– В каком смысле – виды?
– Говорю же, талантливая. Три первые ее заявки канал с ходу утвердил. Потом, правда, намучились… Она с гонором. Ну, ты и сам видел. Это еще она тебя стеснялась, потому и держала себя в руках. Я бы плюнул давно, но хорошие сценаристы на дороге не валяются. А тебе она как?
– Никак, – соврал Брагин. – Мне-то что? Я не киношник. А вообще, предупреждать надо. Прежде чем рояль из куста выкатывать.
– Да ладно тебе. – Грунюшкин добродушно хохотнул. – Это я для чистоты эксперимента. На реакцию хотел посмотреть. Вдруг ты струпьями пойдешь, если она к тебе ближе чем на метр подсядет.
– С чего бы ей подсаживаться?
Сердце Брагина, забытое в раздевалке футбольной dream-team, неожиданно шевельнулось и остро закололо. Плохой симптом, очень плохой.
– Ты чем слушаешь, Серега? – Грунюшкин даже обиделся. – Если уж отказываешься консультировать на постоянной основе… Встреться с девицей пару раз, байки следственные потрави. Случаи из жизни криминального мира, и чтобы покровавее. Процессуальный культпросвет, опять же, не помешает. Договорились?
– Посмотрю, что можно сделать.
– Посмотрю, – поддразнил Брагина Грунюшкин. – А телефончик-то спрятал!
– С чего ты взял? Просто положил в карман. На столе, что ли, было его оставлять?
– Ну да. Все правильно.
Грунюшкин хотел сказать что-то еще, но это «что-то» перебил короткий и требовательный стук пальцев по стеклу. Оба мужчины синхронно повернули головы к улице за окном: там, посередине тротуара, стояла Ника Селейро.
Ноги андрогина широко расставлены, куртка распахнута (из-под нее проглядывает уже знакомая Брагину жилетка); на стриженую голову наброшен капюшон – он защищает волну над бровью от робких снежинок, когда успел пойти снег?
Брагин удивлен.
Еще больше он удивлен появлению Ники. Не тому, что она оказалась здесь, рядом с забегаловкой «Чабаны», – в конце концов, ее собственный салон находится отсюда в шаговой доступности. А тому, что она пытается привлечь его внимание.
