– Не помните, зачем приходил? Пообедать? – допытывалась Дайнека.
– Разве такой станет у нас обедать! – хмыкнула девушка.
– А зачем он тогда приходил к вам?
– Он тоже спрашивал про Петрову. Я еще подумала: только что вам рассказала, а тут еще раз ему повторять.
Дайнека отодвинула тарелку.
– И вы повторили?
– Все, как было, сказала. Только он больше про вашего парня спрашивал. Ну того, который от жены сбежал.
– Про Сергея? – удивилась Дайнека.
– Так я ж и не знаю, как его звали, – развела руками Ирина.
– Зовут, – машинально поправила Дайнека.
– Если жив – значит, зовут.
Дайнека насторожилась:
– Странное замечание…
Официантка простодушно отмахнулась:
– К слову пришлось.
– А вы сказали тому мужчине, что мы тоже спрашивали про Петрову и Сергея?
– Само собой получилось. – Девушка опустила глаза и встревоженно спросила: – Зря сказала?
– Все зависит от того, кто он такой, – пробормотала Дайнека. – Мужик и мужик. Что было потом?
– Он сел в машину и уехал. Машина у него дорогая.
– Значит, не знаете его?
– Нет, он, кажется, не наш, не озерский.
Ничего больше не добившись от официантки, Дайнека дождалась, пока Тишотка доест.
– Не много вы рассказали…
– Что ж еще? – Официантка встала со стула. – Даже не дообедаете?
– Тишотка поел, а мне что-то не хочется.
– С вас триста пятьдесят.
Дайнека расплатилась и уже направилась к выходу, когда услышала за спиной:
– Стойте!
– Что такое? – Она обернулась.
– Вспомнила! – вскликнула Ирина. – Ботинки у него…
Не дослушав, Дайнека усмехнулась:
– Вы тоже заметили, что дорогие?
– Да нет же. Они хлюпали.
– Как вы сказали?
– Когда он шел, звук был такой, тихий-тихий. Как будто ноги промочил.
– Хлюпали? – Дайнека оторопело смотрела на официантку.
– Ну, да. Мне это показалось странным.
– Это хорошо, – задумчиво проговорила Дайнека, еще не понимая, чем это ей поможет.
– Чего ж тут хорошего? – возмутилась Ирина. – Ноги промочил – жди простуду.
– Он взрослый мальчик, справится, – пошутила Дайнека. – Больше ничего не заметили?
– Нет, ничего. Будете в Озерске – заезжайте! Будем вам рады! – сказала девушка на прощание.
«Как трудно жить, – думала Дайнека, управляя машиной. – Наперед нельзя угадать, что еще может случиться. Какой такой факт или фактик угодит в котел с адским варевом? Нет, таким манером суп не сварить. Нужен главный ингредиент вроде кинзы или шафрана».
По дороге домой Дайнека решила заехать в Городище, к матери Петровой, разузнать, как дела у Валентины.
Мать Валентины встретила Дайнеку как дорогого гостя, не переставая благодарить за спасение дочери.
– Как она себя чувствует? – поинтересовалась Дайнека.
– Вчера два раза приходила в себя. Врач сказал, что это хорошо, значит, дело идет на поправку. Тебя как зовут? Я прошлый раз не спросила…
– Людмила.
– Меня зови – тетя Лида. Проходи в дом.
Во дворе Тишотку встретила белая хаски, и они закружились, забегали, радуясь встрече. Когда вошли в дом, тетя Лида забрала у Дайнеки пальто и повесила на вешалку в шкаф. Потом начала искать тапки, передвигая с места на место мужские туфли:
– Понаставили как попало, ремня на них нет!
– Сыновья? – догадалась Дайнека.
– Два сына, обормоты, да еще зять приехал.
– Муж Валентины?
– Какой он теперь муж? Развелись они. Однако, как только узнал, что с Валентиной случилось, – прилетел как угорелый. Каждый день в Переславль, в больницу мотается.
– Это хорошо. – Дайнека прошла в комнату.
На стенах висели фотографии красивой девушки в нарядных платьях.
– Это Валентина?
– Да, девочка моя дорогая. Она у нас «мисс Россией» была. Там на конкурсе Слава и приглядел ее. Замуж взял, доучиться не дал.
– А где Валентина училась?
– В университете. – Тетя Лида подошла к фотографии дочери и со вздохом погладила изображение.
– На кого?
– Модельером хотела стать, или, как теперь говорят, модным дизайнером. Слава не разрешил. Сказал: сиди дома, моя жена не должна работать. А она такая талантливая была! – Тетя Лида вынула из шкафа папку с рисунками. – Вот, поглядите, это все работы моей девочки.
Дайнека бегло просмотрела рисунки, похвалила. Рисунки и вправду были хорошие.
– Картина на стене – тоже ее работа?
– Нет, что вы, маслом Валюша никогда не писала. Это ей учитель на память подарил. Живопись преподавал, покуда она училась.
– В университете?
– Где же еще?
Дайнека подошла к картине – милый пейзаж, написанный маслом. В уголке подпись художника: «С. Панкратов».
– Имя учителя не помните? – спросила Дайнека.
– Нет, не знаю, – покачала головой тетя Лида и предложила: – Может, пообедаете?
– Спасибо, я только что поела в кафе.
– В Озерске или в Переславле?
– В Озерске.
– Разве там поешь? Так, поклюешь.
Но Дайнека засобиралась.
– Поздно уже, поеду. Можно я ваш телефон запишу? Хотелось бы знать, как у Валентины дела.
– Конечно! – Тетя Лида записала номер на уголке газеты и, оторвав, протянула Дайнеке. – Звоните в любое время, а лучше приезжайте. Мы вам всегда рады.
По дороге домой Дайнека несколько раз звонила Ольге, но та не брала трубку. И сама перезвонила, только когда Дайнека въехала в Москву.
Дайнека с ходу спросила:
– У тебя есть картины Сергея?
– Есть пара штук, – с недоумением ответила подруга.
– И его подпись на них есть?
– Конечно.
– А почему я никогда их не видела?
– Они висят в комнате у Ядвиги Калистратовны.
– Могу я их посмотреть?
– С чего это вдруг такой интерес? – удивилась Ольга.
– Могу или нет? – переспросила Дайнека.
– Конечно, можешь. Когда ты приедешь?
– Уже еду!
