– Погоди, – сказала я. – Все были в костюмах?
– Да. Ренни нарядилась русалкой.
Я сжала зубы. Разумеется. «Русалочка» – единственная игра, в которую Ренни хотела играть в бассейне Лилии, когда мы были детьми.
– Звучит забавно! – говорю я с сарказмом, пытаясь обойти Алекса.
– Да нет, говорю же, не особо, – он делает шаг ко мне и понижает голос. – Стой, ты на меня сердишься? Ты ведь получила мое сообщение?
Я пристально смотрю ему в глаза и говорю:
– Зачем ты пригласил меня на вечеринку Ренни?
Он знает нашу историю. Все знают. И мне хочется задать вытекающий из всего этого вопрос о девушке в его постели, но я отвлекаюсь, увидев кое-кого у него за плечом.
Ренни смотрит на нас.
– А-а-алекс! – произносит она нараспев. – Можешь подойти на секундочку?
– Алекс занят. И не надо перебивать людей, когда они разгова-а-аривают! – отвечаю я, передразнивая ее интонацию.
Ренни вздыхает. Она хватает Лилию за руку и пытается увести ее от фонтана.
– Идем, Алекс! Нам надо с тобой поговорить!
Но Лилия высвобождает руку.
Алекс бросает взгляд через плечо и раздраженно говорит:
– Давай я просто позвоню тебе позже.
Я машу на него рукой.
– Неважно.
Потому что не хочу влезать в это сейчас, когда все на нас смотрят.
– Я тебя найду после футбольной тренировки! – говорит он, пятясь от меня спиной вперед.
Я слышу, как Ренни шепчет ему:
– О чем ты вообще с ней разговаривал? Хочешь нанять ее, чтобы она мыла яхту твоего дяди?
Алекс начинает возражать, но Ренни его перебивает.
– Будь осторожен, Линди. Нельзя впускать на лодку кого попало. Вдруг она что-нибудь украдет?
Мое тело деревенеет. Это Ренни любила воровать в магазинах. В основном косметику из аптеки, но иногда футболку или браслет из магазинов на Главной улице. Я обычно стояла на стреме.
За эти годы Ренни распустила про меня сотни слухов. Как мой отец варит мет и готовит моего брата, Пэта, продолжить семейный бизнес. Как однажды на ночевке я пыталась поцеловать ее взасос. И как она хотела через суд запретить мне к ней приближаться, потому что я преследовала ее, когда она перестала со мной дружить. Она выдумывала все это лишь для того, чтобы рассказать интересную историю. Я никому не доказывала обратное, потому что мне было все равно. Но она просто невообразимая лгунья и сама поверила в собственные выдумки. В любом случае я ничего не могла с этим поделать. Люди верят в то, во что хотят верить.
Но сейчас по необъяснимой причине я не хочу, чтобы Алекс считал меня голодранкой.
Через его плечо Ренни довольно машет мне на прощание.
Не успев даже подумать о том, что я делаю, я бегу за ними вслед. Догнав, я со всей силы врезаюсь в Ренни плечом.
Глава третья
МЭРИ
Утром, когда я проснулась, в животе порхали бабочки. Очень много бабочек. Настал день, которого я так ждала.
Я проезжаю Мидлбери и выбираю велосипедную дорожку вдоль моря, где в самом начале берег Кэноби Блафса становится каменистым. Перед острой скалой дорожка сворачивает в лес. Здесь классно. Мне нравится ехать среди сосен и слушать тихий шорох шин моего велосипеда на песчаной тропе.
Тетя Бэтт еще спала, когда мне пора было выходить, но, к счастью, мой старый желтый «круизер» стоял в гараже в идеальном состоянии. Даже не запылился.
Интересно, что будет дальше, когда все вокруг исчезнут и останемся только мы, один на один?
Я скажу: «Привет, Рив, – ровно и спокойно. – Что, не ожидал меня снова увидеть?»
Варианты крутятся у меня в голове быстрее, чем колеса велосипеда. Я даже не думаю о том, что он мне ответит. Это неважно. Главное – что этот момент настанет.
Велосипедная дорожка выводит меня к заднему двору старшей школы Джар Айленда. Я торможу и останавливаюсь. Школа видна за футбольным полем. Я изумляюсь тому, какая она огромная.
Я была здесь как-то раз в детстве с мамой и папой. Мы смотрели музыкальный спектакль по роману «Тайный сад», который показывали в актовом зале. Думаю, тогда я считала, что это и есть вся школа, но теперь я вижу, что актовый зал вообще находится в отдельном здании. Здесь есть спортивный корпус и отдельный бассейн. Повсюду ученики, сотни лиц, роятся как муравьи. Мне интересно, встречу ли я кого-нибудь знакомого, но никого не вижу. Вокруг одни чужаки.
Я иду в потоке учеников по бетонной дорожке, пока она не переходит в большой центральный двор. Несколько ребят на газоне бросают друг другу фрисби. На территории стоят несколько скамеек, пара деревьев, а в центре – большой журчащий фонтан, который выбрасывает в синее небо превращающиеся в туман брызги.
Рив где-то здесь. Я это знаю. Чувствую.
Я приглаживаю волосы и медленно поворачиваюсь.
Девушка в коротких шортах, черном топе, обрезанной черной толстовке, с черными волосами, струящимися по спине, толкает другую, более мелкую, с волнистыми каштановыми волосами, врезаясь в нее со всего размаха, так сильно, что я издалека слышу звук удара.
Маленькая девушка спотыкается на каблуках, чуть не упав в фонтан, и кричит так, что кровь леденеет. Ее лицо кажется мне знакомым. Может, я встречала ее однажды, очень давно, в воскресной школе, или дневном лагере, или еще где-то.
Девушка в шортах говорит:
– Это ты была клептоманкой, Ренни! Я в жизни ничего не крала!
Ренни, точно. Так зовут миниатюрную девушку. Мы вместе ходили на плавание в третьем классе. Вторая девушка наклоняется к лицу Ренни. Парень с рыжеватыми волосами пытается ее удержать, но та его отталкивает.
– И если я еще раз услышу, как ты врешь про меня, я тебя убью!
Девушка произносит это таким мертвенно-серьезным тоном, что у меня мороз по коже дерет.
При виде этой сцены все во дворе замедляют ход, как чайки, парящие над морским мусором. У меня возникает неприятное чувство беспомощности. Но всех остальных картина забавляет. Всех, кроме парня с рыжеватыми волосами.
Ренни выпрямляется.
– Э-э… ты убьешь меня? Серьезно? – она смеется. – Ладно, хватит врать, Кэт. Я прямо сейчас скажу все как есть. Помнишь, в девятом классе ты зашла ко мне, умоляя снова стать твоей подругой? – Улыбка на лице другой девушки, Кэт, исчезает. – Ты плакала и все пыталась меня обнять. К твоему сведению, все это время я думала лишь о том, как воняет у тебя изо рта. У тебя всегда воняло изо рта, даже после того, как ты чистила зубы. И когда ты ушла, я так радовалась, что мне никогда больше не придется нюхать это дерьмо у тебя во рту.
Кэт кривит губы. Она хочет что-то сказать, но не может. Я вижу это по ее лицу, по глазам. Она начинает покашливать, и сначала я думаю, что она сдерживает слезы. Но потом голова Кэт слегка отклоняется назад, и она со смаком плюет Ренни в лицо.
