– Кэт! – говорит она. – Я по тебе скучала, детка!
– Я тоже скучала! – отвечаю я, хотя, наверное, вру: я была слишком занята, планируя месть.
Летом перед одиннадцатым классом я проводила много часов, изучая стеллажи в «Бутике Пола», слушая группы, о которых раньше не знала, на специальных установках. На одной из них у наушников был особенно длинный провод, и я могла сидеть на полу. Мне было мало отдельных песен тут и там, я слушала альбомы целиком: пять, шесть, семь подряд.
Пару раз Ким меня выгоняла. Она была уже готова запирать магазин на ночь, а я сидела на полу с закрытыми глазами, врубив звук на полную мощность, понятия не имея, сколько времени на часах. Не то чтобы мне больше нечем было заняться. Меня всегда звали тусоваться с Пэтом и его друзьями. Но я не могла долго выносить разговоры парней о мотоциклетных гонках. Уже через несколько минут хотелось закрыть двери гаража, включить все двигатели и сдохнуть от отравления угарным газом.
Так что Ким в то время имела полное право меня ненавидеть. Я была ужасным клиентом и целые дни проводила в магазине, ничего не покупая. На ее месте я бы выгоняла меня, как попрошайку, едва заметив у порога.
Я точно не уверена, из-за чего Ким в конце концов сжалилась надо мной, но это случилось так: я подошла к стойке и попыталась купить билет на концерт группы «Муссон», несмотря на то что туда не пускали тех, кому меньше двадцати одного года.
Ким сразу меня подозвала. Она облокотилась на прилавок и осмотрела меня с головы до ног.
– Сколько тебе? Лет тринадцать, да?
– Мне шестнадцать! – ответила я, переминаясь с ноги на ногу.
Она засмеялась мне в лицо и протянула билет.
– Кажется, я тебя неправильно расслышала. Сколько, говоришь, тебе лет?
Через секунду я сообразила и, откашлявшись, сказала:
– Двадцать один.
Она подняла одну из своих неестественно тонких бровей.
– Где твое удостоверение личности?
Я прикусила губу. У меня не было ответа. К счастью, Ким ответила за меня:
– Ты его в машине оставила, да?
Я кивнула.
– Ага.
И Ким дала мне билет. Я протянула ей десять баксов, но она их не взяла.
– У меня была лишняя проходка.
– Ого! – сказала я. – Спасибо.
– Не за что. Никто из сотрудников магазина не хочет на них идти, так что я буду работать одна. «Муссон» – отстойнейшая группа, если ты еще не знала. И ты мне поможешь разобрать сцену, когда все закончится.
Конечно, она была права. Команда оказалась тем еще отстоем. Но это все равно была одна из лучших ночей в моей жизни.
Ким выпускает меня из объятий и смотрит мне в глаза.
– Эй! Прости, что пришлось так быстро повесить трубку на прошлой неделе. Тут был не концерт, а какое-то безумие. Последняя группа сильно опоздала, и они были так пьяны, что едва отыграли свой сет, а Пол потом вел себя как полнейший придурок. Ты застала меня в ужаснейший момент. Это было…
– Да все отлично, – перебиваю ее я.
Вечер Ким не кажется и наполовину таким ужасным, каким был мой. В любом случае сегодня мне надо успеть до последнего парома на Джар Айленд.
– Можно мне просто посидеть в офисе?
Именно там стоят копир и магазинный компьютер. На нем установлены специальные программы, чтобы рисовать листовки для концертов. Пару раз я помогала Ким их печатать. Я собираюсь сделать все очень красиво, но не настолько, чтобы меня можно было выследить. Я думаю отсканировать страницу из записной книжки Алекса и добавить какую-нибудь безвкусную романтичную картинку вроде двух обнимающихся единорогов.
– Да, конечно, – Ким пробивает покупки парня с ирокезом, и тот уходит. – А что за школьное задание?
– Скорее, творческий проект.
– О, круто! А как твой парень, Алекс? Он уже увез тебя в закат на тележке для гольфа?
Звук его имени отправляет меня в нокаут, но я быстро пытаюсь это скрыть.
– Фу! – говорю я.
Когда Алекс был на рыбалке, я приходила в магазин почти каждый день. И, стоит признаться, много о нем говорила. Надо же, как сильно все может измениться за пару недель! Полное безумие!
Я начинаю пятиться подальше от Ким, потому что мне действительно некогда болтать.
– Но он был такой милый, Кэт! Тебе нужен хороший мальчик. И ты ему нравилась, это очевидно. Думаю, вы были бы отличной парой.
Я закатываю глаза.
– Я лишь жду, когда закончится этот год, чтобы уехать в Оберлин. Мне не терпится начать настоящую жизнь. Я давно готова. Если бы мне пришлось остаться здесь еще на год, клянусь, я бы покончила с собой.
Ким сжимает губы.
– Да уж. Как я тебя понимаю!
Я вижу, что она сердится, но я говорила не о ней. Разумеется, нет. Ким – самый крутой человек, которого я знаю.
– Ким, я не имела в виду…
– Не знаю, догадывалась ли ты когда-нибудь, но мы с Полом трахаемся. Точнее, это было раньше, пока его жена не узнала. Так что теперь он ведет себя как настоящий урод и придурок, если в кассе не хватает доллара или в туалете заканчивается бумага. Он пытается уволить меня и выселить из квартиры над магазином. Я это знаю.
– Черт! – говорю я. – Отстой.
И это правда. Я однажды видела Пола. Он старый и мерзкий.
– Ага, – вздыхает Ким. – Ну, ты знаешь, где копир. Только постарайся не устраивать бардак.
Я чувствую себя последней задницей, но я тороплюсь. К тому же, когда у Ким плохое настроение, ее лучше просто оставить одну.
Пока компьютер включается, я вытаскиваю записную книжку Алекса и начинаю ее листать. Вдруг там есть и другая поэма, еще более смехотворная, чем «Самый длинный коридор»? Хотя сомневаюсь. Бредовее и представить сложно.
На одной из самых первых страниц я вижу нечто под названием «Красная лента». Боже, вот же он чудак.
Упала зимняя звезда, а я желаю лишь тебя.
В этом свитере ты особенно прекрасна.
Давай всю ночь целоваться по-эскимосски,
Потому что я связан твоей красной лентой.
Красная лента? Что это, черт возьми, значит? Какая-то метафора про менструацию?
О да. Похоже на то.
Глава восемнадцатая
ЛИЛИЯ
Вечер субботы. Рив раздобыл ключи от одного из летних коттеджей, которыми заведует компания его отца, так что все расселись по машинам и отправились в Мидлбери, тусоваться в чужом доме. Рив лишь велел нам снять обувь, чтобы не оставлять следов грязи на ковре, но при этом спокойно взял новую бутылку джина из бара и смешал ее с бутылкой «спрайта». Как предусмотрительно с его стороны, не правда ли? Он вручил всем по стакану, а сам воздержался, чтобы оставаться в форме перед тренировкой в понедельник. Рив очень серьезно относится к правилу не пить во время игрового сезона.
