Ренни начинает ходить из стороны в сторону.
– Быть чирлидером – это не просто задницей трясти и хорошо выглядеть. Это стремление к превосходству. И, кстати, Пэйдж, вчера на тренировке ты ужасно слабо тянула носки.
Я уже ее не слушаю. Когда Ренни начинает произносить «вдохновляющие» речи, она может продолжать вечно.
Наконец-то закончив лекцию, Ренни начинает зачитывать список. Когда она доходит до Нади, я поднимаю голову.
– Надя, у тебя Диего Антунес, – объявляет она.
Я оборачиваюсь и смотрю на сестру. Та кусает нижнюю губу и выглядит разочарованной. Вставая, я говорю:
– И, к вашему сведению, получить в девятом классе старшеклассника – это большая честь!
Я хочу, чтобы Надя почувствовала себя лучше, но, похоже, это не помогает.
Что касается их с Алексом отношений, пока все было тихо. Я все еще держу сестру под домашним арестом. С подругами ей можно встречаться только у Джанель или у нас дома. На ночь я оставляю дверь своей спальни открытой, чтобы услышать, если она снова попытается тайком смыться. А вчера утром, пока она была в душе, я проверила ее телефон: там не было никаких сообщений или звонков от Алекса. Надеюсь, их интрижка была делом одной ночи. А если нет, то все прекратится к концу этой недели.
Ренни продолжает зачитывать список. Я жду, когда она дойдет до Терезы, потому что уверена, что Ренни приставит ее к кому-нибудь отстойному.
– Тереза, у тебя Ли Фредингтон.
Да. Ли Фредингтон – десятиклассник и запасной квотербек. Ему не достанется ни минуты в игре, учитывая, что первый квотербек – это Рив. Тереза пристально смотрит на Ренни, и на секунду я думаю, что она действительно может что-то сказать. Но, конечно, она не осмеливается. Никто не противоречит Ренни.
Ренни передает мне планшет.
– Теперь подходите к Лилии, она сообщит вам информацию о вашем игроке. Повторять мы не станем, так что постарайтесь записать все в надежное место и не потерять.
А мне она говорит:
– Пойду, возьму бутылку воды. Сейчас вернусь.
Я смотрю на список футболистов. Их дни рождения, любимое печенье, домашние адреса, номера телефонов… и коды от шкафчиков.
Я хочу расцеловать эту бумажку. Алекс Линд, тебе конец!
Во вторник кожа Алекса выглядела розовой и нежной. Сегодня среда, и она трескается. Он похож на ящерицу, которую Надя несколько лет назад нашла на Гавайях, куда мы ездили на рождественские праздники. Мне его почти жаль. Мне даже сложно смотреть ему в глаза. Его глазные яблоки кажутся слишком белыми на фоне кожи. Губы потрескались и покрылись волдырями.
Мы сидим за обеденным столом. Ренни наклоняется ко мне и шепчет:
– У меня при виде Алекса аппетит пропадает.
Я откусываю сэндвич.
– Не так все и плохо, – лгу я.
– Вот и садись напротив него, – говорит Ренни.
Алекс выглядит несчастным. Видно, что ему тяжело есть. Я не знала, что это так болезненно. Думала, эффект будет чисто косметический. Алекс ловит на себе мой взгляд, и я быстро отворачиваюсь.
Алекс встает, чтобы взять газировку, и я говорю Ренни и Эшлин:
– Как думаете, это не заразно?
Эшлин выглядит напуганной, а Ренни чуть не давится куском сельдерея.
– О боже! Я здесь больше сидеть не буду! – говорит она.
Ренни кладет свои вещи через два стула, рядом с Пи-Джеем. Эшлин тоже пересаживается.
Когда Алекс возвращается с бутылкой газировки, на его конце стола остаемся только мы с Ривом, и он это замечает. Рив, должно быть, – тоже, потому что говорит:
– Чувак, что, черт возьми, у тебя с лицом?
Алекс едва поднимает взгляд.
– Это солнце, – бормочет он. – Моя кожа не выдерживает двух тренировок в день.
– Я находился на улице не меньше тебя, – говорит Рив, делая глоток молока. – Может, тебе к врачу сходить, разобраться с ситуацией?
– Мама уже записала меня на завтра, – отвечает Алекс. – Возможно, это просто аллергия. Кажется, наша уборщица начала пользоваться новым стиральным порошком. Может, в этом дело.
– Надо помазать кожу соком алоэ, – советует Рив.
Я мило предлагаю:
– У моего отца есть целый цветок. Могу отрезать тебе кусочек.
– Спасибо, Лилия, – вздыхает Алекс. – Сначала стекло машины разбивают, теперь это. Дерьмовая неделя.
– Чувак, считай это благословением. Теперь ты сможешь затонировать стекла так, как давно хотел. – Рив обнимает Алекса за плечи. – Эй, знаешь что? Может, тебе с этой штукой не к дерматологу надо, а к венерологу? Вдруг ты подцепил какую-нибудь гадость от Де Брассио?
Рив хохочет. Голова Алекса дергается. Он бросает на меня короткий взгляд, а потом рычит:
– Заткнись, Рив!
– Эй, я ее уважаю! Она такой же игрок, как и я.
Я поворачиваюсь к Риву и спрашиваю:
– То есть хочешь сказать, ты заразный?
Рив только пуще смеется.
– Кэт не такая, – говорит Алекс с диким взглядом. Потом встает и опускает остатки еды с подноса в корзину для мусора.
– Я же пошутил! – кричит Рив ему вслед.
Он встает и выходит за Алексом из столовой. Я удивлена тем, как Алекс защитил Кэт. Вообще-то, это даже мило. Но потом я вспоминаю, что этот доморощенный рыцарь изменил Кэт, воспользовавшись моей младшей сестрой. Какое он, вообще, имеет право кого-то защищать? Он меня больше не обдурит.
Глава семнадцатая
КЭТ
В среду после школы я сажусь на паром, чтобы повидать Ким в музыкальном магазине. Когда я позвонила ей и попросила разрешения воспользоваться их копиром, Ким заставила меня ждать, пока не убедилась, что владельца, Пола, не будет поблизости. Вернувшись на линию, она сказала, что у них заканчивается бумага, так что я должна сама принести столько, сколько мне понадобится. Я стащила целую пачку из библиотеки, пятьсот листов, чтобы унизить Алекса.
Несмотря на то что я воодушевлена нашим планом, это немного напрягает. Мне почти всю ночь придется заниматься этой фигней. Все бы ничего, но Мэри пока что вообще ничего не сделала. Я не виню ее в том, что она не подала ни одной идеи: она не знает Алекса. Но позже ей придется постараться, чтобы заслужить свое место. Лилия вроде нормально справляется. Правда, ее идеи были довольно слабыми. «Ретин-А» – это еще нормально, но я бы на ее месте подлила Алексу в шампунь крем для депиляции. Все или ничего!
Неважно, мы только начинаем. Надеюсь, к тому времени, как придет моя очередь и мы примемся за Ренни, мы станем хорошо отлаженной машиной мести.
Я вхожу в магазин, и Ким оживляется. Несмотря на то что у кассы стоит покупатель, она затаскивает меня за прилавок и крепко обнимает. Единственный клиент – панк с огромным ирокезом, так что, полагаю, Ким решает, что перед ним можно не изображать из себя услужливого продавца.
