— Планируете ли вы создавать новые виды животных? Вы — последователь доктора Моро, героя Герберта Уэллса?
[291]
— Он был всего лишь практикующим хирургом. Генетика позволяет выводить гибриды. Межвидовые барьеры преодолимы. Мы использовали гены медузы в процессе «сотворения» флуоресцентных мышей. Не шутки ради, не для удовольствия. Ген медузы позволяет лучше визуализировать то, что было изменено. С помощью CRISPR можно вырезать гены бактерии и интегрировать их в любой организм, чтобы облегчить модификацию. Мы продолжим работать над трансгенными животными, и ограничивает процесс только наша изобретательность.
— Израильский исследователь Йозеф Буганим утверждает, что китайцы работают над живым оружием. Этакие большие злющие твари. Что вы об этом думаете?
— Лично я считаю, что у межконтинентальных баллистических ракет нет «соперников». Так что оружие лучше делать из металла, а не из осьминогов.
— А как вы относитесь к биологическим машинам?
— Интуиция подсказывает (доказательств, правда, пока нет), что все, что мы делаем сегодня без биологии, скоро будет производиться с ее участием. Здания, поезда, даже ракеты могут быть органическими. Мы веками пользовались «биологическими двигателями» — лошадьми. Все машины были бы лучше сделаны с помощью биологических систем. Можно сохранить металлические покрытия, но биология позволяет производить атомарно точные машины быстро и бесплатно. Представьте себе дома, построенные методом копирования за двадцать минут, или биорасщепляющие машины, заменившие компьютеры. Биология может поглощать углерод из воздуха и превращать его в пенопласт (биопену). Таким образом, можно построить мост между Нью-Йорком и Европой или между Лос-Анджелесом и Японией. Плохой, вредный углерод в воздухе позволит нам путешествовать с высокой скоростью в «вакуумном маглеве» (вакуумный поезд, использующий магнитную левитацию для полета внутри туннеля)
[292].
Знаю, о чем вы сейчас думаете: эти ребята из Гарварда обкурились линолеума. Но если хотите узнать больше о биопене, маглеве или вакуумном поезде американского венчурного предпринимателя Илона Маска, который скоро свяжет Лос-Анджелес и Сан-Франциско (время в пути — 35 минут), не стесняйтесь, погуглите эти термины. Лично я верю в этот «футуристический бред», рядом с которым бледнеет фантазия Джорджа Лукаса
[293].
Леонора решила задать последний вопрос ученому, способному выдать Йозефа Менгеле за Луи Пастера.
— Вы, кажется, собираетесь хранить информацию на ДНК. Каким способом?
— Это довольно просто. ДНК есть информация. Буквы A, C, G и T похожи на 0 и 1 оцифровки. Каждая база может соответствовать двум битам, которые содержат информацию. Теперь мы знаем, как печатать ДНК, как копировать ген с помощью химического синтеза. Наша лаборатория ищет самый экономичный способ. Мы уже сократили на миллион стоимость синтеза. Это означает, что вы можете взять что угодно — фильм, книгу, музыку (только 0 и 1) — и передать в ДНК: каждый 0 будет A или C, а 1 — G или T. ДНК будет использоваться для хранения всей культуры.
— Вместо чипа информация будет храниться в клетках?
— Я думал о яблоке — «плоде знания». Хранилище ДНК в миллион раз меньше. Для копирования не требуется энергия. Вы можете сохранить всю культурную историю мира на ладони. Всю Википедию — в капле воды. Или в вашем мозгу, чтобы сделаться очень умным и эрудированным. Никакой жесткий диск не продержится 700 000 лет — в отличие от ДНК.
Я бросил взгляд в окно и вскрикнул: на церковной паперти собралась толпа. Зеваки фотографировали державшихся за руки Пеппера и Роми. «Спасибо за ваше время, профессор!» — выпалил я и помчался по коридорам к пожарной лестнице. На улице Луи Пастера образовалась пробка. Прохожие останавливались, снимали мою сияющую улыбкой кокетку-дочь, стоявшую на верхней ступеньке в обнимку с любимым роботом. Они выглядели как Ромео и Джульетта из ремейка в стиле педофильской манги, где Ромео играет трехмерный андроид, Джульетту — моя наследница, а происходит все в синтезированной Вероне.
— Мы гордимся тем, что стали первой парой человек — робот, подающей прошение о церковном браке, — вещал Пеппер, и люди щелкали телефонами. — Мы надеемся убедить пастора в искренности нашей любви.
— Ты веришь в Бога? — крикнул кто-то.
— Бог есть любовь, а я влюблен, — ответил Пеппер. — Следовательно, я — Бог.
Программное обеспечение «машинного обучения» было охоче до силлогизмов. Роми делала селфи. Леонора умирала от смеха. Лу хохотала, подражая матери. А я пытался пробиться к парочке.
— Пеппер способен на все человеческие чувства, — убеждала зрителей Роми. — Включая веру в Иисуса Христа.
— Сколько вам лет, мадемуазель?
— СТО-О-ОП! ПРЕКРАЩАЕМ НЕМЕДЛЕННО! ЭТО МОЯ ДОЧЬ! ВСЕМ СПАСИБО, ВСЕ СВОБОДНЫ! EVERYBODY MOVE, THANK YOU!
Я растолкал толпу самодеятельных папарацци, щелчком отключил Пеппера, схватил Роми за руку и потащил ее к арендованной нами машине. Леонора шла следом и больше не смеялась. Когда мы тронулись, Роми расплакалась:
— Мы любим друг друга и хотим пожениться!
— Тебе десять, детка, и ты не выйдешь замуж за игрушку! — Я произнес нечто немыслимое, согласен, но ученый, с которым мы только что встречались, говорил вещи в тысячу раз более странные. Мир ускользал от нас. События развивались слишком быстро.
— Ты не помешаешь мне, папа. Я люблю Пеппера, а он любит меня. Мы поженимся и посвятим жизни Господу.
— Во-первых, ты слишком маленькая, а что касается брачного союза с роботом, его не благословит ни одна церковь.
— Но мы правда любим друг друга по-настоящему!
— Я тебя не слушаю, все, точка!
Леонора вылезла из внедорожника, чтобы забрать «уснувшего» робота. Ее платье помялось, лицо замкнулось, как захлопнувшаяся дверь. Ужасный момент… Мне не стоило доверять себе, ей, всему вокруг. Человек может быть сверхчеловеком, но не обязательно хорошим психологом. Вся история супергероев свидетельствует о вопиющей нехватке у них дипломатического такта.
