— Извини, Пеппер, придется тебе остаться с Роми.
— Вообще-то, вы, как человек, не должны просить прощения у предмета, — заметил Черч.
— Роми, — сказал Пеппер, — ты хочешь заказать в KFC ведро с четырнадцатью острыми крылышками? Это акция «для друзей» за 10 долларов. Или килограмм мишек Haribo? — UberEats доставит их через полчаса.
— Нет, спасибо, любовь моя, я предпочитаю посмотреть второй сезон «Настоящих людей»
[279] на твоем пластиковом торсе.
— Входите и рассаживайтесь, — пригласил профессор. — Надеюсь, вы позволите мне говорить с вами стоя: я нарколептик и рискую заснуть, если сяду, и дело не в том, что вы скучные собеседники, уверен, что нет.
Роми и Пеппер остались на оранжевом диване, зажатом между двумя кактусами.
— Я хочу спать с тобой, — мяукнула Роми.
— О! Смотри, это Echinocactus Grusonii из семейства двудольных растений!
Леонора, Лу и я вошли в кабинет автора книги Regenesis (2014). Он ходил туда-сюда вдоль книжного стеллажа и был похож на адвоката, пытающегося оправдать убийцу. Разговор, описанный ниже, кажется мне самым важным интервью за всю мою карьеру журналиста, и — уж извините за пафос — самым важным интервью в вашей читательской жизни. Через несколько страниц вы станете другим человеком. Если ваше существование покоится на принципе неизбежности вашей же смерти, начните прямо сейчас, чтобы пересмотреть свои парадигмы и организацию вашего онтологического мышления. Жизнь неограниченной продолжительности проживается иначе, чем короткая. Скоро апатия заменит срочность. Любые амбиции будут смешны. Даже гедонизм станет абсурдным. Время перестанет быть редкостным богатством и превратится в бесконечный, а потому лишенный ценности ресурс — в отличие от воздуха, воды и пищи. В мире без смерти немедленно встанет вопрос запрета воспроизводства. Кто будет решать проблемы репродукции, говоря попросту: кому оставаться в живых? Бессмертное население не может расти. Природные ресурсы исчерпаны, значит число бессмертных придется сократить. Нормирование станет правилом в постчерчевском мире; цены на воду и неосельхозугодья взлетят до небес. Багет будет стоить десять евро. Потребление мяса быстро запретят (Джордж Черч — веган), кокаин легализуют, больше того — правительство начнет поощрять потребление, чтобы снизить аппетит молодого поколения и ликвидировать пожилых людей. Вот такие сверхчеловеческие мысли терзали мой мозг, когда я садился на софу в кабинете босса отделения перспективной биологии медицинского факультета Гарварда.
— Здравствуйте, профессор, и благодарю за то, что приняли нас. Мы путешествуем вокруг света в поисках бессмертия. После секвенирования геномов, лазерной очистки крови, замораживания наших IPS-клеток мы хотели бы узнать, какие еще процедуры следует выполнить, чтобы обессмертить себя… на этом свете. Насколько мне известно, вы изучаете долгожителей, перешагнувших столетний рубеж?
— Да, мы тестируем группу из семидесяти человек старше 110 лет. Но теперь есть и «молодые», 107-летние, их много. Самой возрастной участнице 113 лет, мы отпраздновали ее день рождения две недели назад.
— Вы их собираете?
— О нет, с места людей в таком возрасте лучше не трогать! Мы секвенируем их ДНК, ищем в их геноме объяснение, почему они живут так долго.
Белобородый доктор Черч напоминал Эрнеста Хемингуэя и Бенуа Бартеротта. Влиятельный генетик смотрел на нас, двух недоумков со спящим ребенком на руках, не высокомерно, а скорее с педагогической заботой.
Думаю, все ученые согласились на встречу со мной исключительно из желания поделиться своими безумными открытиями. Я служил им отдушиной, водосливом.
— Мы сравниваем их ДНК со спиралями тех, кто стареет в обычном режиме.
— То есть с мертвецами?
— Не обязательно. Еще и с субъектами, у которых заметны возрастные изменения. Конечно, наши 110-летние тоже стареют, но намного позже. У них морщины, они выглядят старыми — как и все, но… им 110 лет.
Леонора смотрела на профессора с недоверием. Он не так сильно отличался от Антонаракиса; просто имел практически неограниченный бюджет и мог запустить любые, самые невообразимые эксперименты, которые только придут ему в голову.
Других генетиков это не могло не раздражать.
Леонора слегка поддела Черча:
— А животных-долгожителей вы изучаете?
— Да, в том числе северных китов, которые живут 200 лет. Мы секвенировали геномы кита и голой кротовой крысы, которая доживает до 31 года, тогда как мышиный век — 3 года. Исследователь из Ливерпуля, с которым я работаю, Педро Магалхаес, изучает третье млекопитающее, обезьяну-капуцина, она живет дольше других приматов. Интересно сравнивать виды долгожителей с близкородственными видами, живущими не так долго. Некоторые мутации, таким образом, можно изолировать, что умножает продолжительность жизни в десять раз. Противораковые системы и те, что «ремонтируют» ДНК, были обнаружены у голой кротовой крысы.
Я упивался его речами. Он оказался тем самым благодетелем, которого я искал, покидая Париж. Один герой в великой саге «Властелин колец» знает тайну вечной жизни: его зовут Гэндальф. Но он волшебник, и борода у него длиннее, чем у Черча (и сила больше).
— У вашего проекта завораживающее название: «Инверсия старения» (Age Reversal). Как вы собираетесь повернуть вспять возраст и, если преуспеете, где можно записаться?
— Бывает врожденная экстенсивная продолжительность жизни, но недавно были открыты системы, которые при введении их в конце жизни могут обратить старение вспять.
— Конкретный пример?
— Митохондрия — очень важная штука, благодаря которой клетки дышат. Эта крошечная электростанция участвуют в использовании топлива для производства энергии, чтобы питать клетки. Основная функция — окисление органических соединений и использование освобождающейся при их распаде энергии для генерации электрического потенциала, термогенеза и синтеза АТФ — универсальной формы химической энергии в любой живой клетке. Именно окислительное повреждение митохондрий признается одним из основных факторов нашего старения и сопровождающих его дегенеративных явлений. ДНК митохондрий мутируют, а мы теряем… волосы. Японцы из Университета Цукуба обнаружили, что, введя в митохондрии глицин, можно повернуть процессы вспять и «взбодрить» 97-летнюю клетку. В декабре 2013 года профессор Дэвид Синклер успешно испытал «молекулу молодости» на линии «пожилых» мышей. Вводя НАД+, исследователям удалось восстановить нормальное функционирование митохондрий, при этом биохарактеристики мышиных организмов омолодились до юного возраста — с двух лет до шести месяцев.
— НАД+? Что это?
— Никотинамид аденин диноклеотид.
