— (Улыбается.) В Китае, в госпитале Университета города Чэнду западной провинции Сычуань онкологи под руководством доктора Лу Ю получили одобрение Этического врачебного совета на модификацию ДНК Т-лимфоцитов пациентов с метастазирующим раком легких, не отвечающих ни на один из видов химиотерапии. Китайские ученые планируют удалить генетическую последовательность, кодирующую синтез мембранного белка PD-1, который «защищает» рак, позволяя опухоли инактировать лимфоциты. Генетически модифицированные Т-лимфоциты перестанут подчиняться команде гена PD-1 НЕ атаковать опухоль.
— Испытания проводятся сейчас?
— Да. Они начали химические тесты. По идее, это может получиться, но в то же время, поскольку клетки перестанут получать сигнал «не нападайте на меня», есть риск, что генетически модифицированные клетки атакуют и здоровые… Отсюда риск аутоиммунных заболеваний.
— Почему вы не ведете подобной работы в Иерусалиме?
— Нам понадобились бы годы, чтобы получить разрешение. В Соединенных Штатах иммунотерапевтические опыты на больных лейкемией (протокол Rocket) были прерваны после смерти пяти пациентов. Случаются трагедии, появляются все новые шарлатаны. В одной семье репатриантов из России сын страдал нейродегенеративным заболеванием. Они поехали в Казахстан и потратили состояние на лечение стволовыми клетками. Вернулись, и мальчика срочно госпитализировали в больницу Шиба: у него обнаружили две опухоли мозга, и он вскоре умер.
— Значит, мораторий соблюдают только на Западе?
— Да. Если вам предлагают чудо-терапию в Индии, России, Мексике или Китае, будьте настороже: там никто ничего не контролирует.
— Я нашел в Интернете адрес клиники в Швейцарии, подсаживающей пациентам стволовые клетки, взятые у зародыша овцы!
— Надеюсь, они вводят плацебо, иначе кто-нибудь может погибнуть. В Китае через пятьдесят лет люди станут «заказывать» голубоглазого мальчика-блондина и его «сделают».
— Со времен принятия закона о единственном ребенке в семье им не хватает женщин: теперь они смогут «строгать» себе Барби на заказ!
— Или клонировать агрессивных животных и создавать суперсолдат. Или кровожадных неконтролируемых чудовищ.
— Мы близки к исполнению заветной мечты нацистов — созданию высшей расы.
— Вы правы. Мы здесь работаем над созданием стволовых плюрипотентных клеток. Первыми сделали плацентарные IPS-клетки, а еще уникальные тотипотентные клетки, способные генерировать все на свете: эта новость еще не предана гласности. Стволовые эмбриональные клетки, введенные в бластомер, дали новые клетки, способные превращаться в плаценту. Они вырастают раньше, чем при работе по методу доктора Яманаки. Мы на несколько ступенек приблизились к фазе творения, но не намерены клонировать людей или создавать сверхчеловека, просто хотим лечить больных, хотя это потребует времени.
Доктор Буганим посмотрел на часы. Я вдруг вспомнил, что мы не на записи моего шоу, а в кабинете одного из самых известных биохимиков мира. Пора освободить спасителя человечества от своего присутствия, пусть продолжит исследования. Провожая нас до лифта, профессор решил подбодрить меня, но странным способом.
— Возможно, лет через двести-триста мы научимся замедлять старение, но я думаю, что Земля погибнет раньше. В следующем веке — учитывая, как мы обращаемся с окружающей средой, — проблема решится сама собой: планета исчезнет, а с нею и человечество, так что не морочьте себе голову идеей бессмертия. А теперь извините, мне пора «уничтожать» моих мышек.
— Ну да, ну да, еврейский юмор.
Роми, к счастью, ничего не слышала, была увлечена новой партией в Angry Birds.
* * *
Атеизм — тоже религия. Единственная оригинальная черта заключается в том, что ее ад и рай находятся в одном и том же месте: здесь и теперь. Никакого «после» нет, даже в Небесном Иерусалиме. Отказ израильского ученого дать делу поиска моего бессмертия законный ход не обескуражил меня. Может, я подхватил географическую тягу к сверхъестественному. Кто не бывал в Иерусалиме, не поймет, почему много тысячелетий люди жаждали завоевать его и отдавали за это жизни. Таксист привез нас в центр города, к стене из розовых камней, скрытой за вереницей автобусов.
— Мы навестим трех богов?
Роми настаивала на посещении Старого города: как все дети, она жаждала магии. Мне хотелось насладиться хумусом и вкусной шаурмой на свежей пите, с бараньим фаршем и резаной петрушкой. Ну что же, сказал я себе, идем смотреть Город царя Давида. Четыре тысячи лет метафизической чуши и крестовых походов — вот что притягивает сюда трансцендентальный туризм. Иерусалим — самый НЕсветский город планеты. Настоящий гипермаркет всего религиозного на любой вкус. Зайдя за крепостную стену дворца Сулеймана Великолепного, мы ступили на брусчатку, отполированную сандалиями восторженных толп, и сразу заблудились в лабиринте трех монотеистических вероучений. Я заметил свободный столик в палестинской харчевне.
— У кока-колы странный вкус, — сказала Роми.
— Может, она кошерная?
Все проходы находились под крышами. Я никогда не представлял себе Иерусалим таким забитым сводчатыми лабиринтами, старыми каменными стенами без окон, узкими проходами, извилистыми и кишащими людьми, как станция «Шатле-Ле-Аль» в час пик, только более пыльными. Я поддался на уговоры Роми и купил-таки ей майку с надписью SUPER JEW на груди, оговорив, что во Франции она ее носить не будет (слишком рискованно). Мы вышли из ресторана и, сообразив, что находимся рядом со Стеной Плача, решили начать с нее. Нас дважды завернули, потому что: 1) мне следовало быть в кипе, 2) Роми — существо женского пола. Мы встали спиной к стене, чтобы сделать селфи, потом я нашел одноразовую картонную шапочку, но она все время слетала, так что приходилось наклоняться и подбирать ее с песка. Думаю, не одному верующему хотелось в этот момент распять меня… Я попросил Роми ждать меня за загородкой, справа от мужской «порции» стены, а сам начал лихорадочно обдумывать просьбу.
У подножия Масличной горы и свет казался матово-белым, как священные камни и могильные плиты на кладбище. На ступенях лестницы, спускающейся к эспланаде, у меня закружилась голова. А может, я внезапно стал иудеем и голова тут ни при чем? Я двинулся к Стене медленным шагом, наслаждаясь моментом, в ожидании чуда, и засунул в щель прошение, написанное на сложенном вчетверо клочке бумажной скатерти (увы, на французском языке).
Дорогой Яхве, если Вы существуете, пожалуйста, подарите вечную жизнь Роми, Леоноре, Лу, моей матери, моему отцу и моему брату. А еще мне. Со всей нашей благодарностью: тода, шалом и мазаль тов
[189]Вам.
Я чувствовал себя смешным простофилей вроде тех, что вешают замки на мосту Искусств в Париже. Роми впечатлила торжественность «посетителей» Стены, и она старалась держаться как можно незаметнее, чтобы никому не помешать. А меня подавляла древность этих мест. Казалось, что тысячелетние камни заслуживают большего уважения, чем всхлипы нескольких старых раввинов в кожаных сандалиях. Удивило меня то обстоятельство, что мечеть Аль-Акса частично стоит на Стене Плача
[190]. В Иерусалиме иудаизм «несет» ислам. Ни мусульман, ни иудеев это не радует, но геологически и урбанистически они неотделимы друг от друга.
