– Они все вначале жесткие и скрипят, – заметила она. – Ты ведь сама знаешь, что перо надо разработать.
– Знаю. Но если возьму широкое перо, потом оно, скорее всего, совсем разъедется, а среднее, наверное, так и останется жестким.
Полли глянула на продавца – молодой человек в поношенном костюме проследил, как Клэри по очереди лизнула каждое перо и, обмакнув в чернила, нацарапала свое имя на лежащих на прилавке листочках. Нетерпения на его лице написано не было – только скука. Хотя, вероятно, это его привычное состояние.
Происходило это в канцелярском отделе книжного магазина – почти пустом, ведь продавалась там лишь писчая бумага, немного печатных изделий вроде наклеек с адресами и разных приглашений, например, погостить или на свадьбу, а также ручки с карандашами.
– Перед использованием новое перо надо обязательно лизнуть, – сказала Клэри, – но, думаю, вы все равно об этом предупреждаете. А можно попробовать «Вотерман», бордовую? Просто сравнить…
Она стоила двенадцать шиллингов и шесть пенсов, и Полли знала, что Клэри все равно ее не купит. Пока кузина перебирала ручки, Полли наблюдала за продавцом, который в итоге принялся глазеть куда-то вдаль. Наверное, гадал с беспокойством, разразится ли война.
– Что видите? – спросила его Полли. – В смысле, внутренним взором.
– Нет у меня никакого внутреннего взора, когда я ручки пробую, – сварливо отозвалась Клэри.
– А я и не к тебе обращаюсь.
Они обе посмотрели на продавца. Тот прочистил горло и провел ладонью по щедро напомаженным волосам. Сказал, что не понял вопроса.
– Ладно, – произнесла Клэри. – Все-таки возьму среднюю «Релиф»…
– Семь шиллингов шесть пенсов, – тут же выдал продавец, и Полли поняла, что ему не терпится спровадить покупательниц.
На улице они немного поругались по поводу, как назвала это Клэри, идиотской фразочки Полли.
– Да он в лучшем случае решил, что ты его осуждаешь, – заявила она.
– Но это неправда.
– Зато он так подумал.
– Да заткнись!
Клэри глянула на подругу… ну, вернее, на кузину. Вела-то она себя не очень по-дружески.
– Прости. Знаю, ты на взводе. Вот что, Полл. Может, все еще уладится. Вспомни прошлый год.
Полли покачала головой и нахмурилась, отчего вдруг стала похожа на тетушку Рейч, когда та пыталась не расплакаться над Брамсом.
– Дело в том, – мягко произнесла Клэри, – что ты не просто ищешь понимания, а хочешь, чтобы я́ испытала те же чувства. Верно?
– Или хотя бы кто-нибудь!..
– Думаю, их испытывают наши отцы.
– Вот только не очень-то принимают в расчет.
– Согласна. Словно наши чувства такие же маленькие, как и мы. Со стороны родителей это глупо. Наверное, они просто забыли, что и сами были детьми.
– Не такие уж они и старые! Сомневаюсь, что они помнят только последние лет пять.
– Вот я из принципа все буду запоминать. А родители, конечно, всегда оправдываются тем, что несут за нас ответственность.
– Ответственность, ха! Да они даже не могут остановить страшную войну, из-за которой мы все, наверное, умрем! Какая уж тут вообще ответственность!
– Ты опять себя накручиваешь, – сказала Клэри. – Ну, чем теперь займемся?
– Мне все равно. Чего тебе хочется?
– Надо купить пару тетрадей и подарок Зоуи на день рождения. А ты говорила, что хочешь взять шерсти. И можем пообедать пончиками. Или запеченной фасолью?
Они обе обожали запеченную фасоль. Саймона с Тедди часто кормили ею в школе, а вот дома такой еды не водилось – мол, слишком простая.
Полли и Клэри шли в сторону набережной. Отдыхающих вокруг было немного, хотя несколько человек все же расположились на гальке, спиной к серым волнорезам. Они поедали сэндвичи или мороженое, глядя на зеленоватую морскую воду, набегающую на берег.
– Хочешь искупаться?
Полли пожала плечами.
– Мы же ничего с собой не брали, – произнесла она, хотя Клэри знала: при желании такие мелочи ее бы не остановили.
Вдалеке работали солдаты – вытаскивали из грузовика огромные мотки колючей проволоки, которые потом устанавливали через равные интервалы вдоль берега, где выстроилась линия бетонных столбов; тянулась она уже до середины пляжа.
– Пойдем обедать, – быстро предложила Клэри.
Они съели по порции запеченных бобов с тостами, выпили замечательного крепкого индийского чаю (дома такой тоже не подавали), а потом каждая полакомилась пончиком с джемовой начинкой и рожком – с кремовой. Вкусная еда, казалось, приподняла Полли настроение, и они с Клэри начали болтать на самые обычные темы – например, за кого бы они вышли замуж. Полли думала, что ей придется по душе какой-нибудь путешественник – мол, неплохо, если он будет исследовать жаркие страны, где нет ненавистных ей снега и льда, и она сможет его сопровождать. А Клэри выбрала художника – ведь такой человек поймет ее увлечение писательством, да и вдобавок она много знает о художниках благодаря отцу.
– А еще им по большей части все равно, как выглядят люди. В смысле, лица им нравятся по совершенно иным причинам, а значит, против моего он особенно возражать не будет.
– Нормальное у тебя лицо, – отозвалась Полли. – Глаза красивые, а это самое главное.
– У тебя тоже.
– Ой, да у меня они слишком мелкие. Ужас просто. Крошечные синие кнопочки.
– Зато у тебя прекрасный цвет кожи – такой светлый-светлый с розовинкой, как у героини романа. А ты замечала, – продолжила Клэри мечтательно, слизнув с пальцев остатки крема, – как писатели бесконечно описывают внешность своих героинь? Должно быть, во время чтения мисс Миллимент ужасно страдает – ей ведь такой никогда не стать.
– Не все же они писаные красавицы, – возразила Полли. – Вспомни Джейн Эйр.
– А еще тебе жутко повезло – вон какие волосы достались. Хотя медный оттенок наверняка с возрастом потускнеет, – добавила Клэри, задумавшись о матери Полли. – Станет таким… бледно-медовым. Ой, как же, Джейн Эйр! Мистер Рочестер все твердил, какая она хрупкая и миниатюрная. То есть завуалированно намекал, что она очаровательна.
– Люди именно это и хотят читать. Я очень надеюсь, что в своих книгах ты не станешь слишком ударяться в авангард, Клэри. Иначе никто не сообразит, что у тебя там творится.
«Улисс», которого она как-то выудила из книг матери, показался Полли слишком уж непонятным.
– Буду писать как хочу, – заявила Клэри. – Так что бесполезно мне советовать.
– Ладно. Пойдем за остальными покупками.
Обед стоил четыре шиллинга и шесть пенсов – больше, чем они рассчитывали, поэтому Клэри великодушно заплатила всю сумму.
