* * *
К обеду (все той же субботы) Невиллу и Лидии прискучило наблюдать, как красят крышу теннисного павильона, и они решили покинуть свой пост.
– Они нас никуда не посылают, – расстроился Невилл.
А потому, направляясь на обед в Грушевый коттедж, они решили больше не возвращаться к павильону.
– Заберемся подальше ото всех, – подчеркнула Лидия, когда они побрели домой. – А то раскомандовались!
– А разве они не всегда такие?
– Там, конечно, Эллен сразу потащит нас гулять с этими скучными Уиллсом и Роландом.
– А мы ей скажем, что нас ждут в Хоум-Плейс. Она же не знает.
– И чем мы займемся на самом деле?
– Об этом после обеда. Как только сможем улизнуть, скажи, что побежишь со мной наперегонки в Хоум-Плейс.
Позже, наевшись рыбного пирога и пудинга с вареньем, они осуществили задуманное. Однако, как только они скрылись из виду взрослых, Лидия захотела узнать план Невилла. Тот его не успел придумать и поэтому злился.
– Подстрижем тебе волосы.
– Нет! – схватилась Лидия за свои хвостики. – Я их до земли отращу.
– Ничего у тебя не выйдет.
– Почему это, скажи на милость? – поинтересовалась Лидия, подражая самому строгому тону своей матери.
– Потому что каждый раз, как волосы становятся длиннее, ты тоже растешь. Они вытянут у тебя все силы, – предостерег Невилл. Он слышал, как об этом говорила Эллен. – От слишком длинных волос умирают. Становятся слабее, а потом еще слабее и на пятый день – все, мертвые.
– Ты не сам это придумал, я вспомнила. Это из той страшной книжки, про Августа, который суп не хотел есть. Точно-точно. Там, у мистера Йорка, эвакуированные. Пойдем на них смотреть?
– Можно. Только нельзя возвращаться мимо коттеджа, не то нас увидят. Давай или проползем на животах через кукурузу, или обойдем сзади, через лес.
– Обойти быстрее.
Лидия знала, что взрослые разозлятся, если они влезут в кукурузу.
– А кто вообще такие эти эвакуированные? – спросила она, когда они пробежали через небольшую рощу и добрались до поля позади коттеджа.
– Дети из Лондона.
– Но это мы – дети из Лондона.
– Наверное, те дети, чьим родителям некогда за ними следить из-за войны.
– Бедняжечки! Значит, матери просто… отпустили их?
– Не знаю! Наверное, их полицейские забрали, – туманно добавил Невилл, помня, какой занудной Лидия становится в таких разговорах. – Я вот отлично справляюсь и без матери. Всю жизнь справлялся.
Помолчав, Лидия произнесла:
– Мне бы не хотелось, чтобы за мной присматривал мистер Йорк. Или эта жуткая мисс Бут. Хотя у них такой хороший туалет на улице…
Они перелезли через деревянный забор и оказались во дворе фермы, где было пусто – только клевали что-то две-три бурых курицы. На столбике изгороди, за которой начинался огород, свернулась крупная трехцветная кошка. Ворота закрыты. Невилл и Лидия заглянули в огород поверх изгороди – капустные грядки, подсолнухи, бабочки-белянки, яблоня, чьи ветки гнулись от тяжести плодов, словно человек, обвешенный покупками… А вот эвакуированных не видно.
– Значит, они в доме.
– Иди и постучи в дверь.
– Нет, ты иди. – Лидия боялась мисс Бут, которая обращалась с ней как непонятно с кем.
– Ладно.
Невилл сдвинул щеколду и спокойно прошел по узкой, вымощенной кирпичом дорожке к крыльцу с белой решеткой, а затем постучал в дверь. Ничего не произошло.
– Громче надо, – посоветовала Лидия из-за забора.
Невилл так и поступил. Дверь распахнулась, и за ней возникла мисс Бут – как черт из табакерки.
– Мы услышали, что у вас тут эвакуированные, – вежливо произнес Невилл, – и пришли на них посмотреть.
– Они гуляют. Я им сказала не возвращаться, пока не позову на чай.
– А вы не знаете, куда они пошли?
– Ну, недалеко. Они особо не шастают. Я бы насчет этих не беспокоилась и на вашем месте отправилась бы домой, к маме.
– У меня нет мамы, – печально отозвался Невилл. Он знал наверняка, как после этой фразы меняется отношение женщин. Так произошло и сейчас: мисс Бут сразу подобрела и принесла ему кусочек пирога.
– Только я не могу его съесть, – пожаловался Невилл Лидии, когда они вернулись во двор. – В нем зернышки. И у нее одно растет прямо из лица. Наверное, попало, когда она готовила пирог.
– Не может у нее расти зернышко.
– Может! Черное такое, с побегами. Зернышко, точно тебе говорю. Хочешь пирога?
– Я не голодная. Отдадим курицам, только зайдем за коровник, не то она увидит.
А в коровнике они обнаружили эвакуированных – двух мальчиков и девочку, молча забившихся в угол и, судя по всему, ничем не занятых. Они уставились друг на друга, а потом Лидия произнесла:
– Привет. Мы пришли на вас посмотреть. Как вас зовут?
Тишина.
– Норма, – наконец сказала девочка, явно старшая, – Томми и Роберт.
– Я Лидия, а это Невилл. Сколько вам лет?
– Девять. Роберту семь, а Томми шесть.
– А нам по восемь.
– Нам здесь не нравится, – заявила Норма.
Томми засопел, но притих, получив по ушам от Нормы, которая затем его покровительственно обняла одной рукой.
– Ага, – согласился Роберт. – Мы домой хотим.
– Ну, думаю, вам нельзя, – сказал Невилл. – Если начнется война, туда будут сбрасывать бомбы. Наверное, вы сможете вернуться через несколько лет.
Томми сморщился и покраснел, прерывисто вздохнув.
– Господи! – воскликнула Норма. – Вот теперь, черт возьми, начнется.
Она хлопнула Томми по спине, и он тут же завыл.
– Хочу домо-о-ой! Хочу к маме! – Томми заколотил ногами по полу. – К маме!
– Бедненький! – вскрикнула Лидия, метнувшись к нему.
– Учти, – предупредила Норма, – он кусается. Когда расстроен.
Лидия немного отодвинулась.
– Уверена, что на несколько лет война не затянется, – заметила она. – Невилл, а где пирог?
Тот вытянул руку, но передать пирог Лидии не успел – его выхватил Роберт и тут же почти в буквальном смысле заглотил целиком.
– У тебя глисты, – с отвращением глянула на него Норма. – Разве я тебе не говорила?
– Нет их у меня.
– Есть. Я все расскажу той мисс из дома.
– Глисты? – удивился Невилл. – А где? Ни одного не вижу.
– Они в животе, – пояснила Норма. – Постоянно голодный ходит. Ему надо лечиться.
