– Александр Сергеевич! – облокотившись на верхний обрез забора, разделявшего владения председателя колхоза и «Шишкинское литературное подворье», окликнула Валентина Ивановна. Судя по её экипировке, занимающаяся оздоровительным физическим трудом в огороде.
«Господи, – мысленно воззвал Шишкин-младший, – спаси и сохрани!» Вслух отозвался максимально учтиво:
– Весь внимание, Валентина Ивановна!
– Наверное, на следующей неделе районо ясность внесёт по открытому уроку. Готовьтесь.
– Всенепременно, Валентина Ивановна!
– Вы сегодня в интернате дежурите?
– Да… – Александр еле сдержал тяжёлый вздох – инструктажи и напоминания уже стали напрягать.
– Повнимательнее, порешительнее там. Мало того, что наши чмаровские кавалеры великовозрастные повадились вечерами девчонок в интернате приступом брать, так ещё и дружков своих кашуланских наповадили! Понаедут на мотоциклетах и давай там каруселить! Кавалеры! А девицы наши полнейшее непротивленчество демонстрируют! С мальчиками, видите ли, покататься! Неизвестно до чего докатаются! Ну, вы понимаете… Да, и, конечно, безопасность. Свернут на этих гонках себе шею – что мы потом родителям скажем?
Валентина Ивановна так глубоко вздохнула, что Шишкину даже почудилось, как под тяжёлым бюстом директрисы забор чуть просел.
– Вчера, Александр Сергеевич, пошла проконтролировать обстановку в интернате. По графику дежурил Сергей Александрович. И что же вижу? Время отбоя давно прошло, а никто не спит! Девочки жеманно облепили крыльцо, кавалеры местные газуют перед ними на своих драндулетах, а Сергей Александрович, – вы только подумайте! – в моторе одного из этих мотоциклетов копается! – Голос директрисы от нахлынувших гневных эмоций на мгновение прервался.
– «Что это такое?» – спрашиваю, – переведя дух, продолжила она. – И, что вы думаете, он мне отвечает? Да вот, де, «забарахлил что-то аппарат у пацана, я и посмотрел». Это как понимать? – Валентина Ивановна возмущённо и вместе с тем пытливо глянула на Шишкина-младшего.
– Я вас понял, Валентина Ивановна! – самым проникновенным образом ответил Шишкин. – Не сомневайтесь, всё будет по распорядку дня и под контролем.
– Надеюсь! – со зловещинкой в голосе кивнула директриса и подалась в дом. Забор облегчённо скрипнул…
Ровно в шесть часов вечера Александр распахнул калитку и ступил на территорию школьного интерната. От калитки к крыльцу вела бетонированная дорожка с диковинным кружевным узором. «Это кто же так постарался? – изумился Александр. – Такого и в городе не встретишь!»
Он присел на корточки и осторожно потрогал вмурованные в белесый бетон круги. Что-то до боли знакомое… «Дурак ты городской! И голову тебе лечить надо! – вернулся здравый смысл. – Да это же точильные круги! Бог ты мой, сколько же их в эту дорожку вогнали!»
– А ещё говорят, народ на селе хозяйственный!.. – Это уже вслух бухнул.
– Вы что-то сказали, Ляксандр Сергеич? Добрый вечер! – На крыльцо выплыла баба Дуся. – Так сегодня в ночь вы дежурите?! – На лице поварихи появилась такая счастливая улыбка, словно бабу Дусю на всю страну по радио и телевидению поздравил с именинами или ещё с чем-то сам Леонид Ильич Брежнев или, на худой конец, первый секретарь обкома.
– Я, баба Дуся, я.
– Это хорошо! – ещё больше обрадовалась баба Дуся и сразу радостно заторопилась протараторить: – Деток-то я, Ляксандр Сергеич, ужином покормила, девочки посуду домывают. Побегу. Столь ещё дел дома! А вы-то поужинали?
– Да, всё нормально, не беспокойтесь.
– И хорошо, хорошо. Побегу?
– Конечно, конечно… – Шишкину-младшему даже неудобно стало – чего она у него отпрашивается? – Баб Дуся, а воспитатель…
– А энтой нету, пораньше ушла… А вы никак обронили чево?
– Да нет… Чудно́ просто, что так точилами распорядились. – Шишкин потыкал пальцем в бетон.
– У нас, Ляксандр Сергеич, энтого добра!.. С мэтэмэ оне. Там же цельный точильный станок здоровущий. Как сточит круг до крайности, кады уж к станку непригодно, так и выбрасывай, а новый заряжай. А энти куда? Вота тут-то как бравенько вышло! Ой, ладно. Заболталась с вами, побегу!
– Конечно, конечно. Всего вам доброго!
– И вам, и вам! – Баба Дуся шустро подалась прочь.
Шишкин поднялся, пристыженно поглядел старушке вслед и пошёл изучать внутреннее устройство интерната и наличие его обитателей.
По списку в журнале дежурств выходило, что всего подопечных пятнадцать. Четыре парня-десятиклассника: трое кашуланских, один алейский. Пяток их одноклассниц: четверо из Кашулана и одна алейская. А девятиклассников всего шестеро, из которых парнишка всего один – Сергей Верхотуров из Шмаровки; его односельчанка Баирма Дугарова, три алейских девицы – близняшки Горшковы и Оля Караулова. И Либядова Катя из Верх-Алея… Шишкин-младший поёжился, припомнив «радушный» приём в доме Либятовых. М-да-с, в школе Катю ожидать бессмысленно. Значит-ца, реально интернатских – четырнадцать душ.
…Вечер протекал спокойно. Пока никакими мотоциклистами не пахло. Шишкин сидел в «Комнате воспитателей». По крайней мере, на двери висела такая табличка. Дверь распахнута в коридор – всё слышно, почти всё видно, входные двери под контролем. Шишкин сидел и читал «Современный французский детектив», который третьего дня купил в местном магазине. Вот тебе и «сельпо»! В городе из-под прилавка не достать, а тут – пылится на полке. Чудеса… К деревенским чудесам он старался привыкнуть, но пока это получалось с трудом. Вот ту же сметану взять. Оказывается, в ней не то что ложка стоит, – ножом резать можно! Масло да масло. Но это так, мелочи. А вот почтение перед учителем – это да! Пожилой мужик, да ещё и поддатый, навстречу идёт, а перед Шишкиным-младшим – раз! – кепочку приподнял, поздоровался… Никто из сельчан, кроме киномеханика Андрея, на «ты» не назвал, только «вы» да «Александр Сергеич». Хотя, откуда он знает, что о нём за его спиной говорят, как его косточки моют. Вообще-то, интересно было бы послушать…
– Александр Сергеевич, а можно спросить?
На пороге – одна из десятиклассниц. Хоть убей, – ни имени, ни фамилии не вспомнить.
– Можно, конечно. Что интересует?
– А трудно в институте учиться?
– Если учиться – то не трудно, а если чем другим голову забивать – сложновато.
– А чем другим? – Из-за дверного косяка высунулось ещё одно лукавое личико. Ну это Оля Сидорова, кашуланская. Это она в сочинении про Ленского и его панталоны выдала.
– А вот тем, чем вы сейчас занимаетесь, вместо того чтобы готовиться к урокам на завтра.
– Мы уже всё выучили… – обиженно протянули девицы и побрели в свою комнату.
Пококетничать с молодым учителем брались и другие обитательницы интерната. Пятёрка же парней – все обосновались в одной комнате – не показывалась: по телевизору шёл футбол. Это девушкам у телевизора не сиделось. «Видимо, к футболу они равнодушны, – ехидно подумал Шишкин. – А на вторую программу, как в городе, «ящик» не переключишь. Ну, почитали бы чего, если к урокам готовы…»
