– Мам, пап, пойдёмте, ну неудобно же… – принялся подталкивать родителей к вешалке Александр.
– А Володя… – начала было Альбина Феоктистовна, сердито глядя на сына. Шишкин-старший кивнул и двинул на улицу. Что-то сказал «Болоде». «Волга» зажурчала двигателем и покатила вниз по улице.
Вышедшим из калитки Потапычу, супруге и сыну пояснил:
– В столовой перекусит.
Недолгую дорогу от одной калитки до другой Альбина Феоктистовна семенила позади и внимательно приглядывалась к походке сына. Но тому и впрямь скрывать прихрамывание нужды не было. Чуть ныла стопа, только и всего.
…Обед, как говорится, прошёл в тёплой дружественной обстановке. Шишкин-старший и Потапыч-первый врезали по паре рюмок «беленькой». Маман Шишкина дипломатично отказалась. Директриса тоже воздержалась. Соблюл себя и Шишкин-младший. В конце концов, он же как бы на бюллетене. В общем, посидели часок в гостях Шишкины да и вернулись под крышу сына своего.
– От чужих людей узнаём… – тут же скорбно изрекла маман, осуждающе качая головой. Председательская уловка с обедом лишь отодвинула разбирательства. – Так ты всё-таки объясни, что с ногой-то сделал? – Маман бессильно опустилась на кухонную табуретку.
– Ну, взялся подколоть дров, а колун чуть соскользнул, – выдавил Александр. – Господи, такой пустяк, а шуму…
– Хорошо, видать, «соскользнул», – гневно сказала Альбина Феоктистовна. И требовательно глянула на Шишкина-старшего. – Вот я как чувствовала!.. Серёжа! Сколько мы уже говорили на эту тему! Нечего мальчику делать в этой дыре! Ну почему ты не хочешь включить свои связи?! Сашу надо выдирать отсюда! Вы-ди-рать!!
Шишкин-старший угрожающе засопел и тоже уселся у кухонного стола. Подтянул себе из «залы» стул и Александр.
– Ну, что ты молчишь? – маман продолжила наседать на супруга.
– Ма, перестань! – не выдержал Александр. – Что значит «выдирать»? А меня спросили?..
– И спрашивать нечего! – отрезала Альбина Феоктистовна.
– Во как! Да я из принципа…
– Из какого принципа… – устало проговорила мать. – Ты ещё вериги себе закажи на этой… как тут у вас это называется… ага – на кузне! Отец! – Она снова требовательно обратилась к Шишкину-старшему. – Или я, или весь этот идиотизм!
Шишкин-младший встал.
– «А судьи кто?» Хорош тут бодягу разводить! Я здесь работаю! По шесть уроков в день! У меня здесь классное руководство! Только-только учебный год начался! Урок показательный предстоит – для всего района! – Голос Шишкина-младшего крепчал. – И ты, которая ради работы всем всегда готова попуститься, ты предлагаешь мне дезертирство?! «Гарун бежал быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла…» А что Гаруну мать сказала, не помнишь? А я напомню! – голос Александра поднялся до патетических высот. – «Ты раб и трус – и мне не сын!..»
– Хватит выпендриваться! – прикрикнула на сына Альбина Феоктистовна. – Ещё, как в детстве, встань на табуреточку, заслужи конфеточку!
Она суетливо пошарила в своей сумочке, вытащила конвалюту с какими-то таблетками, закинула пару их в рот.
– Боюсь я на табуреточку! – уже орал Шишкин-младший. – Ты ж мне петлю на шею накинула! Давай, выбивай табуретку-то, давай!
– Всё! Прекратили балаган! – звезданул по столу кулачищем Шишкин-старший. – Вас уже за околицей слышно. Ты чего это разошлась-то, Альбина? И ты не ори на мать, – это уже сыну, – и кончай умничать. Мы тоже Лермонтова почитывали.
– Да причём тут Лермонтов! – Александр не мог остановиться. – Вы сами-то понимаете, в какое положение меня ставите? Из-за е-рун-ды!
Он перевёл дух и добавил в гнетущей тишине уже с хладнокровием закоренелого самоубийцы:
– Хорошо, ма. Чтоб не брать на душу грех твоей безвременной кончины, я готов, по окончании первого полугодия, вернуться в город…
Повисла тишина, в которой Шишкин-младший проговорил:
– Но при одном условии…
– Каком?! – тут же хором вскричали Шишкины-родители.
Вскричали так радостно, что у Альбины Феоктистовны даже таблетка изо рта выскочила.
– Приезжаю в город и тут же женюсь на Машеньке Колпакиди!
Альбина Феоктистовна снова защелкала фольгой конвалюты и сунула ещё пару таблеток под язык. Шишкин-старший похмурнел.
– Гос-по-ди… Вседержитель милосердный… – плачущим голосом протянула член КПСС Шишкина. – Да за что же мне… – Стон оборвался с безнадёжным взмахом руки. – То-то Машка всё интересуется…
– Ну вот и прекрасно! – сделал бодрый вид Александр. – А то чуть было такую девушку не упустил…
– Александр! – грозно промолвил отец. – Не доводи мать до приступа!
– А что я? Что я? Или себя забыли? Больно городскими стали? Сами-то откуда начинали?
Все эти вопросы традиционно улетели в пустоту.
– Аля, собирайся. Пора домой. – Шишкин-старший подал супруге пальто. Помолчал и мрачно сказал сыну: – А ты подумай хорошенько, подумай.
– И не собираюсь! – Александр отвернулся.
Снова повисла гнетущая пауза.
– Цок-цок-цок-цок! – простучали по крыльцу и веранде каблучки. Распахнулась дверь, и на пороге выросла стройная фигурка Анжелики, на лице которой читалось нескрываемое любопытство – чай, тёмно-зелёную «Волгу»-то у калитки узрела, глазастая!
– Здравствуйте! – звонко поприветствовала Шишкиных фельдшерица, разглядывая их с ног до головы без какого-либо стеснения.
– Добрый день! – ответствовал Сергей Петрович. «И куда вся мрачность делась!» – ревниво отметил сын, обрадовавшись столь своевременному вторжению Анжелики. «Или плакать надо?» – воспросил внутренний голос, но Александр как-то пропустил этот вопрос.
Альбина Феоктистовна оторопело уставилась на фельдшерицу. Потом перевела глаза на сына. И демонстративно понимающе кивнула, сжимая унизанные кольцами и перстнями пальцы в агрессивные кулачки.
– Ну, как тут у нас наш больной? – задорно задала новый вопрос Анжелика, проворно скидывая пальто и сапожки. – Вижу-вижу! Полегчало болезному! – Она ослепительно улыбнулась родителям Александра. – Даже поза вертикальная! Какой прогресс!.. Саша, а что это у тебя так намусорено? Ой, телефон провели! Какая красота!..
Шишкины-старшие молча разглядывали щебечущую гостью, которая уже прошла в «залу» и деловито рылась в своей объёмистой лекарской сумке, извлекая на свет божий и раскладывая на письменном столе бинты, пузырьки, градусник. Достала даже клизму.
– Анжелика Фёдоровна. Наш фельдшер, – представил, наконец, ворвавшийся вихрь Александр. – А это мои родители…
– Да-да, я догадалась! – засмеялась колокольчиком Анжелика.
– Сергей Петрович, – представился Шишкин-старший.
– И Альбина Феоктистовна. Она у нас тоже врач, – поспешил Александр, глядя на мать, лицо которой шло красными пятнами. «Тоже врач»! Вот это ты, парень, совершенно не по делу брякнул!» – внутренний голос, как всегда, был прав.
