Как бы там ни было, но и невооружённым глазом было видно, что гонорок после игры у старшего отряда заметно поубавился. Как и скептицизм Натальи Николаевны. Радовалась больше ребёнка, когда старшеклассники не смогли правильно ответить на её вопрос и книга-приз ушла к ней. А книгу Шишкин-младший на вопрос «географини» тоже «географическую» выставил: «По Уссурийскому краю» – произведения Владимира Арсеньева, в том числе его знаменитая повесть «Дерсу Узала». И учительский авторитет, опять же, не пострадал.
3
В первую августовскую пятницу лагерный сезон благополучно завершился. Следующие три дня ушли на ликвидацию лагеря – вывоз имущества, возню с финансовыми бумажками и прочую хрень…
И наконец-то Шишкин-младший получил долгожданный отпуск. Совершенно не представлял, как использовать два долгожданных месяца. Когда об отпуске мечталось – в голову лезли самые разные идеи… но в любой бочке восхитительных идей тут же оказывалась та самая ложка дёгтя… Здравый смысл долдонил: отпуск следует потратить на изыскание спасительного «запасного варианта»…
Сейчас об этом не думалось. Тёплый ветерок, врываясь в приоткрытое окошко автобуса, ласкал лицо, поля сменялись лесом, лес снова полями, автобус с рёвом заползал на сопки и облегчённо скатывался с них, с каждым часом приближая Шишкина к городу. Лепота!
Родители встретили сына бурной радостью, которую можно сравнить только с возвращением Одиссея на родную Итаку после десятилетних странствий. Или с возвращением Белки и Стрелки из загадочных глубин космоса.
Когда эйфория малость поутихла, Альбина Феоктистовна вспомнила, что несколько раз звонил некий подполковник Каладжанов из облвоенкомата, спрашивал его, Александра.
«Подполковник?.. Облвоенкомат?.. Да никак у Мулладжана Ахметовича карьера попёрла!» – сообразил Шишкин-младший. И даже мелькнуло самодовольное предположение, что какую-то роль в этом сыграл и красочный рассказ о майских сборах по НВП, который он, Шишкин, навалял по просьбе Каладжанова в газету военного округа. Кстати, интересно было бы глянуть на публикацию, раздобыть на память газетку с ним… И что, снова потребовалось бойкое перо?
– Здравствуй, дорогой! – Каладжанов потряс двумя руками ладонь Шишкина. – А я тебе в Чмарово названивал, домашний твой не отзывается, в школе ответили, что ты в лагере. Вот пришлось добыть, уж извини, городской номер. Ну что, долгожданный отпуск? Какие планы?
– Пока и сам не знаю… – пожал плечами Александр. – А вас можно поздравить? И со звездой на погонах, и, как понимаю, с новым местом службы? От всей души! Очень за вас рад!
– Спасибо, дорогой, спасибо! – Каладжанов непроизвольно скосил глаз на погон. Поскрипывая сверкающими умопомрачительным блеском сапожками на модельных каблуках, важно прошёл за обширный письменный стол, горделиво обвёл взглядом кабинет, который выглядел несколько попросторнее, чем райвоенкоматовский.
– Присаживайся, разговор есть… – Он порылся под столешницей и положил перед Александром газету. – Вот, как обещал. На четвёртой странице.
В глаза сразу бросились три фотоснимка, врезанные в занявший всю газетную полосу текст: на одном – военком Каладжанов перед строем допризывников, на втором – Пашка Щербаков с автоматом, шишкинский девятиклассник, быстрее всех разобравший и собравший «калаш», на третьем – весь шишкинский девятый «А», занявший общекомандное первое место.
– Фотографии из редакции «районки», – пояснил Каладжанов. – А, как? По-моему, всё смотрится неплохо.
– Смотрится прекрасно, – кивнул Александр. Про себя же отметил, что могли в военной редакции и пооригинальнее заголовок придумать, нежели этот: «Растёт достойная смена!»…
– А тебе от меня – отдельное спасибо!
Каладжанов вытащил из ящика стола и, подойдя к Александру, вручил ему небольшую, с пачку сахара, картонную коробочку. Внутри оказалась довольно увесистая золотистая модель танка Т-55. Выполненная, скорее всего, из «цыганского золота»
[17], модель выглядела эффектно! Умелые руки поработали – точная копия! Мельчайшие детали выполнены с такой тщательностью, как паровозики и вагончики «гэдээровской» детской железной дороги!
Каладжанов крепко пожал руку опешившему от такого подарка Шишкину и, наслаждаясь произведённым эффектом, многозначительно произнёс:
– А ещё с тобой, дорогой Александр Сергеевич, хотел бы познакомиться один очень серьёзный товарищ.
Александр вскинул взгляд на новоиспечённого подполковника, который тем временем вернулся на своё рабочее место и принялся накручивать диск телефона.
– Аркадий Борисыч? Приветствую, дорогой! Узнал? Как жив-здоров? Как семья?.. Аркадий Борисыч, помнишь, мы с тобой обменивались… по поводу автора того материала, с майских сборов допризывников?.. Вот он сейчас у меня в кабинете сидит… Хорошо…
Каладжанов припечатал трубку на телефонный аппарат и пристально уставился на Шишкина-младшего:
– Ты мне, тогда, на сборах, обмолвился, что тебя в райком комсомола секретарствовать тянут. Что у тебя на этом фронте?
– Партия стоит непоколебимо, – сокрушённо мотнул головой Александр. – В октябре отчётно-выборная конференция. Сказали, чтобы готовился в кресло первого…
– Ну а сам-то что думаешь?
– Если честно, никакого желания. И в роли «варяга» выступать не хочется, да и вообще, не моё это… номенклатурить.
– Та-ак… – приободрился Каладжанов. Немного помолчал, потом сказал: – Сейчас мы с тобой отправимся к подполковнику Тимофееву. Не знаешь такого? Ответственный редактор окружной газеты. Давнишний мой сослуживец. В дивизии, где я служил, он газету делал, потом его в окружную перевели. Здесь от корреспондента до редактора путь прошёл. В политуправлении округа вес имеет. Вот он хотел с тобой пообщаться. Не против?
Александр пожал плечами, мол, а почему бы и нет.
– Ну, вот и прекрасно. Пошли. Заодно и воздухом подышим, а то всё в кабинете да в кабинете… – И Каладжанов снова с довольным видом обвёл орлиным взором свои новые апартаменты.
От областного военкомата до редакции, как выяснилось, всего четыре квартала. Александр и не предполагал, что старинное двухэтажное здание на тихой городской улице и есть редакция газеты военного округа.
Тимофеев, среднего роста, широкоплечий и улыбчивый блондин лет тридцати пяти с аккуратно подстриженными русыми усами на круглом лице, ладно скроенный, но уже со слегка обозначившимся брюшком, встретил гостей на пороге кабинета, крепко пожал руки.
Каладжанов жестом фокусника извлёк из бокового кармана бриджей бутылку дагестанского коньяка. Шишкин поразился: и как проглядел, когда Ахметыч успел в кабинете затариться?! Тимофеев тут же вытащил из книжного шкафа рюмки, и вся компания уселась в кресла у журнального столика в углу обширного редакторского кабинета, под огромным кустом китайской розы.
