Уже через полчаса десятый взвод, нетерпеливо, как стригунки, перебирая ногами, сверлил глазами карту с азимутами маршрута. Посредник молча покуривал в сторонке, не мешал Шишкину давать ребятне последние советы по ориентированию. Рядом стоял и впитывал все пояснения новоиспечённый «замок» Михаил Самылин.
– Вш-ш-ш-шь! Бух! – в небе раскрылась зелёная звезда.
– Ну! И чего стоим? Кого ждём?! Самылин! Командуй! – заорал Доржиев, и табун стригунков рванул по первому азимуту. «Как хорошо, что вокруг лагеря нет забора!» – подумал на бегу Шишкин-младший, вертя по сторонам головой. Начальные азимуты у всех команд-взводов были разбросаны грамотно – ручейки ребятни устремились в самых разных направлениях.
Подопечные пока действовали грамотно – шишкинские уроки с компасом даром не пропали. Оказалось, что в поворотных пунктах маршрута тоже стоят посредники и проштамповывают карты с маршрутом маленькими печатками с цифрами «1», «2», «3»… – прямо-таки как на взаправдашних соревнованиях по спортивному ориентированию!
Беготня по лесу прошла лишь с одним «боестолкновением»: за кустами вдруг раздался девичий визг, и к основной массе отряда выскочили в самом растрёпанном виде Надя и Таня Горшковы, две сестрёнки из Алея – «правый фланговый дозор». У обеих в руках было по паре красных шевронов, но и у Надежды тоже шеврон отодрали.
– Щас мы это дело поправим! – хихикнула их односельчанка Оля Караулова, доставая из кармана пачечку «родных» шевронов и распутывая пришпиленные на отворот курточки иголку с ниткой.
– Не вздумай! – шикнул Шишкин, вертя головой в поисках посредника. Но тот как в воду канул – отстал где-то. – Убежали «красные»?
– Убежали!
– С твоим шевроном? – спросил Александр у Надежды.
– Не знаю…
– Тем более! А как на финише трофейные шевроны начнут считать? И вылезет лишний с номером «десять»? Опозоримся как последние жулики! – Шишкин отобрал у Оли «запас». – Вперёд!
Где-то через час десятый взвод выскочил на опушку. Отслеживая вслед за ребятнёй маршрут, Доржиев и Шишкин довольно переглянулись: куда надо, туда и вышли. Стоявший на последней точке посредник чмякнул печаткой:
– Вот на том бугре окапывайтесь. Гы-гы-гы! Тока сначала глянем, сколь у вас убитых. Одна… Отойди, красна девица, в сторону, отдыхай, спи, так сказать, вечным сном. Гы-гы-гы! А вон ваши ещё… – Он показал пальцем на выскочивших из леса, метрах в сорока справа, «бойцов». И орлиного зрения не нужно: у одного из пацанов в руках трепыхался на гибком пруту синий флажок. «Нагаевцы!»
– Значит, так… Девчонки на высоту, а парни остаются здесь. С ними Акулова, Дугарова, Медведева и Емельянова. Замаскироваться! Вы – засада! Увидите «красных» – максимально скрытно к ним и – рвите шевроны! До последней капли крови! Понял, Самылин? А мы, дяденьки и тётеньки, все – на высоту. Не участвуем, но толпу изображаем. Беженцев! – прошипел Доржиев.
Взрослой публики на бугре хватало. Военком стоял особняком и сосредоточенно обшаривал через бинокль панораму опушки. К запыхавшейся части десятого взвода вальяжно подошла толстая тётка с белой повязкой на рукаве, кивнула Анжелике и, показав пальцем на Ашуркова, сказала:
– Ранение в голову. Падайте на траву, мужчина! Санитарки! У вас тяжелораненый!
К улёгшемуся трудовику тут же подскочили Валя Кущина и Люда Пляскина. Одна сымитировала противоболевой укол, другая лихо рванула упаковку перевязочного пакета, припечатала Ашуркову на лоб ватный тампон и принялась бинтовать голову, под еле заметное одобрительное кивание Анжелики и испуганную гримасу Клавочки.
– Транспортируйте раненого в тыл, – сказала толстая тётка, обозначив рукой направление. Анжелика слегка кашлянула.
Валя Кущина жестом заправского фокусника выдернула из-под курточки сложенный раз в восемь кусок брезента и одним движением распластала его на траве. Подскочили другие девчонки и мгновенно, вшестером, заволокли Ашуркина на брезент, четверо схватили подстилку за углы и потащили в указанную сторону.
– Достаточно, – не спеша остановила их тётка. – Неплохо, Анжелика Фёдоровна, неплохо.
В это время в кустах на опушке, как раз там, где к «высоте» вышел чмаровский отряд, а теперь сидела его засада, раздались вопли, треск, судорожно задергались ветки. Через несколько минут совершенно ожесточённой, но невидимой с бугра возни, оттуда выскочил и помчался в стан «синих» огромными скачками длинноногий Вовка Антонов. За ним гнались человек пять в армейской форме. «Гарнизонные!»
– Девчата! Вперёд! – страшно закричала Лида Юмашева. – Бей вражью сволочь!
Сколько было на бугре девчонок, чмаровских и нагаевских, столько и хлынуло с визгами вниз, навстречу «гарнизонным». А нагаевские пацаны окружили спинами своего знамёноносца. Из кустов на подмогу врагу выкатилась ещё куча «гарнизонных». Но девок и на них хватило!
Тут и Вовка с перекошенной от напряжения физиономией взлетел на бугор и рванул из-за пазухи алый лоскут!
– Отбой! Отбой! Отбой! – проревел военкомовский мегафон, и тут же бухнула ракетница, посылая в небо финальный сигнал. Над головами противно, – но зато всем слышно! – заныла сирена, и повисли пять красных звёзд. Самый противный на звук, но зато доходчивый для глаз сигнал – химической тревоги – СХТ. Воистину реквием по «красным»!
Военкоматовский прапорщик ещё дважды бухал из ракетницы патронами СХТ. Но только через час на «высоте» наконец-то собрались все шестнадцать взводов. Некоторые основательно заплутали, будучи, видимо, не в ладах с компасом, и вышли не по азимутам, а на звук сигнальной ракеты.
Тем временем Доржиев с Шишкиным взялись считать «раны, товарищей считать». Итог оказался печальным: из двадцати четырёх по списку «бойцов» десятого взвода в «живых» осталось пятеро: Вовка Антонов и четверо девчонок. Остальные «полегли» в последней схватке.
– Герои! – только и сказал майор Каладжанов. Помолчал и скомандовал: – Построиться! Проверить наличие личного состава! Выдвигаемся в лагерь повзводно. По прибытии всем привести себя в порядок. После обеда – отдых! Завтра в десять ноль-ноль общее построение: подведение итогов сборов. Командиры взводов! В семнадцать часов – совещание в штабе. А сейчас командуйте!
В семнадцать часов началось не только совещание. Но и концерт-дискотека для ребят. Из райцентра прикатил автобус с местным ВИА. Будто энергичнее затарахтел дизель-генератор. Послышались звуки настраиваемых инструментов.
– Господи, они же так умаялись! – привычно заломила ручки Клавочка.
– Ты из палатки-то выгляни, – усмехнулась Анжелика.
Шишкин полюбопытствовал: поляна у спортгородка уже была заполнена ребятнёй. И первой зазвучала «военная», прямо «в строку», песня: «…Майскими короткими ночами, отгремев, закончились бои…»
Убежала туда и вся чмаровская ребятня. Подались следом Ашурков с Клавочкой и Анжелика. А Шишкин с удовольствием завалился на кровать. С непривычки от беготни по лесу ныли ноги. Задрал их на спинку койки, вытащил из сумки книжку. Но не читалось. Все мысли были там, в штабной палатке. Итог сегодняшней военизированной игры, понятно, очевиден. Но что в сумме, за все дни сборов?
