– Шпак.
– Что-то такое смутное в голове вертится…
– Стыдно, господин учитель! Ну были бы вы учителем физкультуры или труда… Не-ет, я не умаляю интеллектуальных способностей данных категорий преподавателей. Я даже знаю одного учителя труда, который, попадая себе по пальцу молотком, удивлённо восклицает: «Ишь ты!» Но учителю русского языка и литературы следует более внимательно и вдумчиво изучать лучшие образцы отечественной, заметьте, классики. Александр Иванович Куприн!..
Манько вышел в комнату, вернулся с потрёпанным томиком в серой обложке. Полистав, удовлетворённо кивнул:
– Так и есть. Повесть «Поединок». Глава семнадцатая. Размышления главного героя о делении российского общества на две неравные части. Цитирую: «Одна – меньшая – офицерство, которое окружают честь, сила, власть, волшебное достоинство мундира… храбрость… физическая сила… гордость; другая – огромная и безличная – штатские, иначе шпаки, штафирки и рябчики…» Ну и так далее. А вообще, как я полюбопытствовал позже, это из польского. У ляхов шпак – серый скворец. С рябчиками всё ясно – птичка ещё глупее скворца, а про штафирку нашёл только у Даля. Это – портновское. Подкладка под обшлага рукавов. Вот так-то, лейтенант запаса Шишкин!
– Убил! Напрочь убил! – восхищённо вскричал Александр. – «Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь…» Признаю безоговорочно убогость своего образования! Завтра же пишу заявление директрисе о своей профессиональной никчёмности. И лечу в райвоенкомат – пусть меня призовут в ряды Вооружённых сил Советского Союза. Я хочу быть умным! И пытливым, как капитан Манько!
– Посыл неправильный! – поднял указательный палец Виталий. – С такой мотивацией лучше сидеть на гражданке. Да и на ней сложно. Думаю, тебе знакомы суперформулы: «Прав не тот, кто прав, а у кого больше прав» и «Я – начальник, ты – дурак; ты – начальник, я – дурак»? Они родили и третью: «Притворись дураком – сделай приятное начальнику». А также имеется инструкция из двух пунктов: «Пункт первый. Начальник всегда прав. Пункт второй. Если ты убеждён, что начальник неправ, – смотри пункт первый». Так вот, Александер свет Сергеевич, на ратном поприще, уж поверь мне, служивому, этот свод народной мудрости приходится применять гораздо чаще, чем на гражданке. Поэтому – умничай внутри себя и старайся не выпускать это наружу. Видел по телевизору или слышал райкинскую сценку «Не высовывайся» – про долголетие и благополучие клопов? И посмотри на меня. Если бы я умничал только, к примеру, на этой кухне, то уже давно ходил в майорах, да и кулинарничал совершенно в других условиях, заметно ближе и к Людке, и к Димке с Анюткой.
Виталий потянулся к бутылке, плеснул в бокалы новую порцию коньяку.
– Выпьем за моих. И не будем о грустном. Женись, Шишкин, женись! Только семейство своё никогда от себя не отпускай. Держи на дистанции прямой видимости и огневой поддержки. Прозит!
Потенциальный муж и временный холостяк встали и опустошили бокалы.
– «Прозит» – это, как я понимаю, по-немецки? В фильмах лощёные офицеры вермахта завсегда коньяки и шнапс под этот тост выкушивают.
– Вы делаете успехи в иностранных языках, мой юный друг! Вас уже можно засылать во вражеские тылы!
– Да там и без меня шпионов хватает.
– Не шпионов, а разведчиков. Это ихние у нас – шпиёны, а наши там – разведчики. Опять вам делаю замечание как преподавателю русского языка. Глубже изучайте родную мову! Вот, задумайтесь, например, господин Шишкин, почему «бесчеловечно» и «безлюдно» – не синонимы? Или «дать леща». Иностранцу переведи – слюной изойдёт! Ты только представь настоящего леща! Особенно вяленого. Огромное и до омерзения аппетитное солнце! Косточки насквозь просвечивают! Вот оно – счастье под пиво! Никакая вобла и рядом не лежала! А русскому предложи: «Щас дам тебе леща!» – или первым врежет по мордасам, или в ретираду кинется.
– Ну не только это. Могу и встречный вопрос задать… – Шутливый, но всё-таки снисходительный тон Виталия породил у Шишкина-младшего аналогичную ответную реакцию. – Почему выражение «Я тебя не забуду» – это почти что всегда чуть ли ни клятва верности до гроба, а «Я тебя запомню» – стопроцентная угроза?
– Почему, почему… Алкоголь притупил работу моего серого вещества. В голове вертится только одно: учительницы иностранных языков, проверяя тетради своих учеников, всё равно матерятся по-русски… Нет?
– Обязательно поинтересуюсь у нашей Лидии Михайловны!..
Высокоинтеллектуальный диалог на кухне продолжался ещё часа полтора, но столь долго утомлять вас, дорогие читатели, умысла нет. А вот удовлетворить законный интерес по поводу анонсированного эксперимента будет правильным.
Эксперимент имел место состояться. Однако банальная будничная текучка и другие, более значимые события сдвинули его в июнь, который в описываемом году задался необыкновенно жарким.
Последнее обстоятельство обусловило место проведения эксперимента – роскошный песчаный берег-пляж чмаровского озера. Сюда Шишкин-младший и капитан Манько прикатили на «мандарине» последнего, предварительно загрузив в багажник коробку «Каберне» (12 бутылок емкостью 0,75 литра с красными полиэтиленовыми надпробочниками, что чётко указывало на содержимое – «сухое красное»). На завершающем этапе подготовки эксперимента возникла серьёзнейшая дилемма: неужели 12-градусное вино без намёка на сахар обязательно разбавлять водой, а может, хоть немного подсластить?
Ступор возник непосредственно в «сельпо», что крайне взбудоражило продавщицу Любку, и так сгорающую от любопытства: куда это захолостяковавший военно-строительный командир и снюхавшийся с ним учителишка закупили столько вина (да было бы чего доброго!)? Но когда эти типчики затребовали ещё две трёхлитровых банки берёзового соку!..
Любка потом чуть ли всю ночь не спала, рисуя в воображении живые полотна извращённых (а какие же могут быть у этих двух жеребцов, закупивших практически ведро кислейшего пойла и чуть меньше хрени древесной!) оргий. Нет, хорошо, конечно, что эта парочка выволокла из магазина и загрузила в багажник мандаринового «жигулёнка» опостылевший, только бесполезно занимавший место в подсобке товар, хотя и выручка за него грошовая. Но, с другой стороны, что удумали-то?
Во времена Тициана, да при его таланте, Любка бы прославилась не меньше названного или тоже изображавшего Вакха бессмертного Караваджо. Но скорее всего, заставила бы нервно дёргаться в приступах творческой зависти совершенно ей неизвестного Гвидо Рени, потому как цепь логических умозаключений Любки от сюжета его пьюще-писающего юного бога виноделия (девять литров «Каберне» и шесть литров берёзовой слезы даже два объёмистых зрелых мужских мочевых пузыря долго удержать не в состоянии – заставят облегчиться, и неоднократно!) упорно скатывалась к его же сюжету «Римская благотворительность». При этом Любку конечно же особенно занимала идентификация других участников, вернее, по абсолютному убеждению Любки, участниц оргии.
Любка так измучилась последним, что не преминула поделиться ворохом догадок со встреченной ею поутру на улице Наденькой Богодуховой. И не только потому, что этого настоятельно требовала измученная размышлениями головушка, но и потому, что Любка знала: уж кто-кто, а Наденька разнесёт её догадки по всему селу, следовательно, кто-то и приблизит разгадку.
