– Так точно! – подал голос Мишин.
– Молодец, продолжай вырабатывать командирский голос! На сборах понадобится. Ну, пойдёмте, почаёвничаем… Подымайтесь, товарищи, на сцену, подымайтесь…
Стол в банкетном зале был накрыт незамысловатый. Пара бутылок водки, пара – вездесущего болгарского вина, тарелочки с сыром, варёной колбасой, «Докторской» и «Любительской», селёдка под кольцами лука, солёные огурцы, разрезанные на четвертинки, ещё одна тарелочка – с квадратиками солёного сала с прослоечкой. Вскоре молчаливая женщина в белом переднике принесла кастрюлю с дымящейся отварной картошкой и накрытое крышкой блюдо с котлетами. На краю стола парил электросамовар и теснились чайные пары, сахарница, кувшинчик с молоком, блюдечко с кубиком сливочного масла.
– Ну что, наполним наши стаканы, – сказал Волков. И тут же действительно по обычным гранёным стаканам Флёров самолично разлил водку. Щедро разлил – по три четверти стакана.
– Ну, давай, Александр, – поднял свой стакан главный партийный начальник и испытующе уставился на сидевшего напротив Шишкина. – Прописывайся.
Шишкин-младший качнул своим. М-да-с, ударно будет, если зараз бухнуть. «Уникальный глагол «бухать», – машинально подумалось. – Им можно ответить на три совершенно разных вопроса: куда? зачем? что делать?..»
– До дна! – приказал всем Волков. – Зла не оставлять!
Шишкин-младший залпом вылил в себя водку и яростно принялся закусывать салом и котлетой с картошкой, чтобы «не поплыть».
– Ну а теперь, Александр, – за-пе-вай! – подал новую команду главный партийный начальник и пояснил Александру: – Такая уж у нас традиция при «прописке»: новенький запевает. А так как новеньких у нас двое – готовится следующий. Так что, дорогая Верочка, готовьтесь!
«Ты мне не снишься…» – только это «синептицевское» и вертелось в голове у Шишкина, на что внутренний голос отзывался: «И век бы не снился!»
Но Александр собрался и негромко начал:
– Забота наша простая,
Забота наша такая —
Жила бы страна родная,
И нету других забот…
– Добрая песня, – кивнул Волков и подхватил:
– И снег, и ветер,
И звёзд ночной полёт…
Тут уж и остальные гаркнули:
– Меня моё сердце
В тревожную даль зовёт!
Потом тоненьким, но приятным голоском врач Вера начала «вспоминать», как «вдали за рекой зажигались огни», что тоже было незамедлительно подхвачено. Потом на редкость дружно застолье изложило историю, как был «дан приказ ему на запад, ей – в другую сторону». Наконец, прозвучало и общее, хоровое заявление, что никто из присутствующих не расстанется с комсомолом и будет вечно молодым. После чего Захар Ильич поднялся из-за стола и сказал:
– Пора нам, старикам…
Он пожал каждому члену бюро руку и степенно подался на выход. Кинувшегося было следом Флёрова жестом остановил тот самый сухонький мужичок средних лет и абсолютно незапоминающейся внешности, который тенью проследовал за первым секретарём РК КПСС на «чаепитие», наравне со всеми выпил водки, но песен не пел.
Партийные товарищи ушли, и тут же в банкетный зал заглянул сердитый молодой мужчина, что заставило врачиху Верочку суетливо и молниеносно собраться и раскланяться с присутствующими, виновато улыбаясь:
– Ой, муж меня заждался. Извините…
Верочкиного сердитого мужа наперебой зазывали за стол, но он отрицательно мотнул головой, подхватил супругу, и они ушли.
Следом в декабрьскую ночь отбыли, в сопровождении передового механизатора Булдыгерова, нагаевская Татьяна и местная Анна.
– У меня заночуют, – объявила, прощаясь, Анна. – Места много. Всем спокойной ночи.
И Шишкин-младший остался один в поле воин против четырёх «гвардейцев» районного комсомола.
Теперь стаканы наполнил заворготделом Булкин.
– Ну что, на посошок? – мрачно осведомился Флёров.
И обратился к Ивану Мишину:
– Переночует Александр у тебя?
– Без вопросов, – кивнул тоже невесёлый Мишин.
Калюжная и Булкин не менее сумрачно подняли стаканы и синхронно подцепили на вилки по кусочку селёдки.
Шишкин сжал стакан и встал.
– Ребята… Братцы… Как на духу… Самому как пыльным мешком по голове! – Он припечатал стакан к столу. – Все мои достижения в районе равны нулю. Провел однажды открытый урок, так это, полагаю, не повод… А тут… Какая-то скоропостижная, извините, суетня… Избирают в делегаты конференции, хотя я в селе четыре месяца всего-навсего. А здесь и вовсе… В бюро, внештатный секретарь!.. Послушайте, но я же не вчера на свет родился! И прекрасно знаю, что с кондачка такие вещи не делаются! Да и, собственно, ваш партийный босс высказался, по-моему, вполне откровенно – про заранее подготовленный экспромт. Николай, – обратился Шишкин к Флёрову. – Может, хотя бы вы проясните ситуацию? Ну не поверю, что уж вы-то не в курсе…
– Да в курсе я, в курсе! – хлопнул пятернёй по столу Флёров.
И теперь райкомовские с круглыми глазами уставились на него.
– Ну чего уставились?! Сколько мне лет, а? Тридцать пять в марте стукнет! А не староват ли дяденька для комсомола? Вот мне и намекнули, что пора.
– Кто?! – хором грянули райкомовские. – В обкоме?
– Какая разница!
– И что, Коля, дальше? – участливо спросила Калюжная. Она тяжело вздохнула и отпила из стакана глоток вина.
– Да ничего трагического, – усмехнулся Флёров. – На партработу приглашают. А вы что подумали? В чисто поле, что ли? Да нет… Партком нашего райцентровского совхоза предлагают возглавить. Да не завтра, не завтра! Не кругли глаза, Валентина. И вот что… О том, что я вам сказал, – никому ни слова. До Игната Петровича дойдёт – обидим старика.
Мишин посмотрел на Шишкина и пояснил:
– Игнат Петрович – секретарь парткома совхоза. Под семьдесят деду, два инфаркта перенёс.
– Так что, давайте выпьем за Александра и – никаких кирпичей за душой не держать! – Флёров протянул руку со стаканом к Шишкину. – Партия сказала: «Надо!», комсомол ответил: «Есть!» А дальше жизнь покажет…
Все чокнулись и выпили. Но какая-то недосказанность повисла в воздухе. И Шишкин-младший решил поставить точку:
– Вот ведь ирония судьбы какая! Меня по выпуску в обком комсомола сманивали, а я отказался. Николай… а не оттуда к вам меня «засватали»?
– Нет, – мотнул головой Флёров. – Я и в обкоме никаких вопросов, как ты, Иван, высказался, не вентилировал. Волков сегодня утром вызвал и весь расклад выдал. Внештатного секретаря избрать, кандидатура – вот.
– Ребята, давайте условимся так… – Шишкин обвёл всех сидящих за столом взглядом закоренелого карбонария. – Раз партия сказала своё «надо», пусть партии будет хорошо, чай, она – руководящая и направляющая сила нашего общества. А теперь про ваше-наше общество… Если чего не разглядел – вы меня поправите. Разглядел же вот что… – Шишкин мгновение помолчал. – Как в любом нормальном коллективе, полагаю и в райкоме, есть определённая, формально или неформально выстроенная, цепочка замены: известен преемник начальника, преемник преемника и так далее. И мне показалось, что у вас это тоже имеется. Уходит Николай, ему на смену идёт Иван… Или я ошибаюсь?
