– Да ну… – вяло махнула рукой Люда и скептически улыбнулась, отвергая ответный комплимент. – Какое там сохранилась, скажешь тоже. Видишь, как меня разнесло, хоть в зеркало не смотри. Дом, хозяйство, мама больная, трое детей… Да еще и работа эта чертова, весь день сама себе не принадлежу, пашу за гроши на хозяина… Да ладно, про меня рассказывать неинтересно! Ты лучше про себя расскажи, Танька! Что ты, как? Замужем? Дети есть?
– Да, замужем! Двое детей, мальчишки!
– Работаешь?
– Да, работаю.
– А где?
– Да так, в одной хорошей фирме…
– Начальницей, поди?
– Почему ты так решила, Люд?
– Ну, по тебе ж видно. Такая вся из себя, расфуфыра изнеженная… Поди, мешки с картошкой на себе не таскаешь?
– Нет, Люд. Не такая уж я большая начальница. Как сейчас говорят – среднее звено.
– Видать, хорошо зарабатываешь в этом своем среднем звене?
– Ну, не так чтобы…
– Тогда, наверное, муж зарабатывает?
– Да, муж хорошо зарабатывает, – смутилась Таня, – Да все у меня нормально, в общем…
– Понятно, не хочешь про себя рассказывать, – вздохнув, кивнула Люда. – Да и не надо. Это я так, чисто из любопытства спрашиваю. Узнать хоть, как люди живут… А то мы нормальную жизнь в телевизоре только и видим. А чего ты в Озерки-то приехала? Дело какое образовалось, что ли? Хотя какие у нас тут дела могут быть…
Люда задумалась на секунду и, не дожидаясь Таниного ответа, хлопнула себя ладонью по лбу:
– А, я поняла, поняла… Наверное, решила бабушкину могилу навестить?
– Да… – торопливо согласилась Таня. – Да, так и есть, я давно не была. Как бабушку похоронили, так ни разу и не была.
– Да ты что? Прям ни разу? Ну, ты даешь… Плохо это, неправильно. Бабушка-то любила тебя, я помню. Так ты торопишься, поди? А я тебя своей болтовней задерживаю.
– Нет, я не тороплюсь, Люд. Давай еще поговорим. Расскажи мне, как вы тут живете вообще… Кто на ком женился, кто за кого замуж выскочил…
Она все никак не могла приступить к главному – спросить про Сергея. Пока Люда взахлеб выкладывала информацию, вовсе Тане не нужную, слушала, улыбаясь, кивала, изображала заинтересованность. Вдруг Люда сама спросила в лоб:
– А Сережу Рощина помнишь, Тань? Ты должна его помнить, вы ж вроде гуляли! Ну да, точно… Мы с девчонками еще на тебя обижались, что ты все с ним да с ним, а нас побоку. Да, точно, в последнее лето это было, когда… Когда ты ездить-то перестала. Любовь у вас с Серегой была, точно. Неужели ты его не помнишь, Тань?
– Помню, Люд, – напряглась Татьяна. – Конечно же, помню. Да ты продолжай, я слушаю…
– Ага, ага. Ну так вот… Потом, значит, слух прошел, что его в армию забрали, в Чечню отправили и он там погиб… А потом оказалось – живой! А бабушка его так счастливой новости и не дождалась, и померла с мыслью, что на том свете с любимым внуком встретится… Бывает же, а? Ты-то знала, что его не убили?
– Нет, я не знала. Я все эти годы думала, что он погиб.
– Да ты что? Ну надо же… А он живой, да! Говорят, в городе живет, семья у него хорошая, двое детей.
– Семья? Двое детей?
– Ну да… – подтвердила Люда. – А чего ему, бобылем, что ли, жить? Нет, все чин чинарем… Как у всех…
– Люд, а ты не знаешь, где он живет?
– В смысле адреса, что ли?
– Ну да…
– Нет, откуда мне знать…
– А кто знает?
– А тебе зачем, Тань?
– Мне очень надо, Люда. Не спрашивай, зачем, просто помоги адрес узнать. Пожалуйста.
– Так я чего, я и не спрашиваю, ладно! – махнула ладонью Люда. – А насчет адреса… Дай-ка подумать…
Люда и вправду глубоко задумалась, даже сдвинула свою пилотку назад и поскребла ногтями темечко. Потом радостно блеснула глазами, выпалила уверенно:
– Так чего я думаю-то, господи! Лариска же Миронова знает! Помнишь Лариску Миронову, Тань? Тоже вместе с нами в детстве по Озеркам бегала!
– Лариску? Нет, Лариску не помню, – неуверенно проговорила Таня. – Может, и вспомню, если напрягусь. Так говоришь, она адрес знает, да?
– Ну да! Сережа же с мужем ее дружил, с Иваном! Помнишь Ивана? Его родители жили в доме по соседству с Сережиной бабушкой, помнишь?
– Да, Ваню я помню…
– Ну вот! Иван же потом на Лариске женился! Правда, они вместе всего лет пять прожили, не заладилось у них чего-то, разбежались. Иван на Север уехал, завербовался, а Лариска тут одна осталась, то ли мужняя жена, то ли разведенка, непонятно. Да я ее сейчас наберу, погоди! Она сама все и расскажет…
– Что расскажет, Люд? Если они с Иваном развелись, откуда она про Сережу знает?
– А вот и знает, Таньк! Они ж к нему в гости ездили, пока все у них ладно было! И на свадьбу тоже ездили, я помню. Так что Лариска все нам сейчас и расскажет…
Люда держала телефон около уха, не переставая тараторить. Потом вздохнула с сожалением, давая отбой:
– Не отвечает Лариска… Не слышит, наверное. Может, в огороде возится. Ничего, сама перезвонит, когда увидит пропущенный вызов. А все-таки, Тань… Чего тебе так приспичило Серегу найти, а?
– Нет, мне не приспичило, Люд. А впрочем, ты права… Да, мне очень надо его найти. Но тут двумя словами всего не объяснишь…
– Думаешь, я не пойму, да? Думаешь, ничего не вижу? Да по твоему лицу ведь все видно, Тань…
– И что же видно по моему лицу, Люд? – спросила Таня, с усилием улыбаясь.
– А то и видно, – с уверенностью проговорила Люда. – Вон как ты посмурнела вся, когда узнала, что он женатый да что двое детей!
– Но ведь и не должно быть по-другому, ты ж сама говоришь… – вздохнула Таня. – И я рада, что у него все хорошо, правда. Нет, я не от этого посмурнела, Люд.
– А от чего?
– Говорю же – двумя словами не скажешь!
– Да ладно, не скажешь… Ты ведь для того сюда и приехала, чтобы Серегу найти? Думала, он свободен, да? И до сих пор о тебе думает? Я ж помню, как ты влюблена в него была. И он тоже… Но так не бывает, Тань, чтобы мужик столько лет помнил. Это нам, женщинам, так хочется, потому что мы дуры. А на самом деле… Нет, правда, а как ты хотела? Думала, он бобылем живет да сидит на печи и ждет, когда ты, такая вся распрекрасная, его сыщешь? Нет, милая, так не бывает! Чего на меня смотришь, улыбаешься? Думаешь, наверное, что яйца курицу учат, да? А что делать прикажешь? Вроде и не похожа ты на дурочку, но кто ж его знает, что с тобой сталось за эти годы…
Люда вздохнула, снова поскребла себя по темечку. По всей видимости, разговор ей этот очень нравился, и нравилось выступать в роли то ли обвинителя, то ли более умудренной опытом женщины, чем собеседница. Хотела было продолжить, но Таня оборвала ее резко:
