– Потом, мама, потом…
– Хорошо, давай потом. Только скажи – ты детей видела?
– Да, видела.
– Кого? Егора? Данечку?
– Егора видела, в школе, на переменке. Я ж тебе говорила… А к Даньке я не успела…
– То есть как это – не успела?
– Ой, мам… Дай мне хотя бы под душем постоять немного… Мне так плохо сейчас, никаких сил нет! Столько всего случилось, но я не смогу тебе рассказать сейчас… Давай все разговоры на вечер отложим, а?
– Хорошо, как скажешь…
– Я сейчас душ приму, кофе выпью и снова в школу пойду. Надеюсь Даню увидеть.
– Я с тобой пойду! Ты же еле на ногах стоишь, Таня!
– Нет, мам, я сама… Ничего, я сейчас приду в себя, правда, мам… Мне лучше самой…
– Ладно, тогда я тебе плотный завтрак приготовлю.
– Не надо, я все равно ничего съесть не смогу.
– Надо, Таня! Да ты погляди, погляди на себя в зеркало, на кого ты похожа! Вся ж бледно-зеленая, жалко смотреть! Я не знаю, конечно, что у тебя такое произошло, но… Ты о детях сейчас должна думать! Ты что, хочешь на глазах у детей в обморок свалиться?
– Хорошо, я позавтракаю… Спасибо, мам.
После горячего душа и впрямь стало легче. Пришла на кухню, жадно выпила кофе и даже съела «толстый» омлет, который мама готовила на сметане. Глянула на часы, заторопилась…
– Таня, надень мой пуховик! На улице такой холод, сегодня снег обещали! А хочешь, папа тебя отвезет? Я его сейчас разбужу… – суетилась вокруг нее мама.
– Не надо, мам… – попросила Таня, снова ощутив себя в этой заботливой суете маленькой девочкой. – Не надо папу будить, пусть спит… Я сегодня свою машину со стоянки возьму… И постараюсь Даньку из школы забрать и сюда привезти. И Егора тоже. Это мои дети, и никто права не имеет… Ладно, мам, пойду я. Опаздываю уже.
Она и впрямь опоздала – когда подошла к школе, услышала, как звенит звонок на первый урок. Села на скамью, отдышалась после быстрой ходьбы. Натянула на голову капюшон куртки, сунула руки в рукава – приготовилась ждать. На улице действительно похолодало, дул северный ледяной ветер, и пухлая снеговая туча над головой вот-вот готова была просыпать на землю обильный снег. Откинувшись на спинку скамьи, прикрыла глаза… Надо ждать. Совсем недолго. Пока идет первый урок. Просто ждать… А потом она позвонит Егору, и он приведет Даньку…
И вздрогнула, когда услышала голос Даньки:
– Мама! Наташа, это же мама там, на скамейке!
Повернула голову и чуть не задохнулась от неожиданного счастья – от школьного крыльца к ней бежал Данька, придерживая руками лямки трепыхающегося за спиной ранца. Подскочила со скамьи, раскинула руки и едва устояла на ногах, когда Данька со всего разбегу влетел в нее, обхватил ручонками.
– Мама! Мамочка! Ты ко мне пришла, да? А мы с Наташей только ко второму уроку приехали… Первым уроком сегодня физкультура, и Наташа сказала, что физкультуру можно пропустить, потому что я болел и до конца не выздоровел! Мама, мамочка…
Таня изо всех сил хватала ртом воздух, пытаясь побороть нервный спазм, так некстати прихвативший горло. Потом присела на корточки, ухватила Даньку за плечи и изо всех сил прижала к себе, чувствуя, как не отпускает горло досадный спазм. Наконец выговорила сипло, со слезной дрожью:
– Данечка, сынок! Как же я по тебе соскучилась, Данечка… А Егор? Он ведь тоже с тобой приехал, да?
– Нет, Егора Наташа к первому уроку отвезла.
Даня торопливо обернулся назад, проговорил тихо:
– Вон Наташа, видишь? Сюда идет… Наверное, мне уже бежать надо, мамочка, потому что я на второй урок опоздаю…
– Да, Данечка, ты можешь опоздать, – спокойно произнесла подошедшая к ним женщина.
Таня подняла на нее глаза, глянула настороженно. Наверное, надо было подняться с неудобных «корточек» и посмотреть ей прямо в глаза, но она не могла разнять рук, плотно ухвативших Даньку за плечи. Наоборот, прижала его к себе еще крепче.
– Сейчас, Данечка, сейчас… Я тебя отпущу. А после школы я тебя заберу, ладно? Сколько у тебя сегодня уроков?
– Четыре… – горячо прошептал ей на ухо Данька. – То есть теперь уже три осталось…
– Я никуда не уйду, я здесь тебя буду ждать, договорились? Вот на этой скамейке буду сидеть и ждать…
– Не делайте этого, пожалуйста, прошу вас! – услышала она сверху голос той самой Наташи и снова взглянула на нее снизу вверх. А Наташа торопливо продолжила: – Не обещайте ему ничего, пожалуйста…
Таня выпрямилась в полный рост, оставив ладони на Данькиных плечах, и взглянула Наташе в глаза, наконец. Они вовсе не были ни сердитыми, ни злыми. Скорее растерянными были и просящими, хотя голос звучал достаточно твердо:
– Дане пора идти, отпустите его, пожалуйста. Он на урок опоздает. Сейчас уже звонок прозвенит на переменку. А ему еще раздеться надо, ботинки переобуть. Пожалуйста, отпустите, пусть он идет.
– Да, конечно. Но я заберу его после уроков! – тоже стараясь придать голосу уверенности, произнесла Таня.
– Нет, я сама его должна забрать. Вы меня извините, но…
– Наташ! Можно меня мама заберет? Я с мамой поеду! – жалобно попросил Данька, глядя снизу вверх в лицо женщине и просительно улыбаясь. – Я с мамой хочу, Наташ… Я соскучился…
– Данечка, послушай меня, – с такой же просительной улыбкой склонилась к нему Наташа. – Я не могу тебя отпустить с мамой, понимаешь? Пока – не могу. Ты же знаешь, что папа будет на нас сердиться. И я ему обещала. Пожалуйста, Данечка…
– А ты позвони ему, Наташ! Скажи, что это я так решил, а ты не виновата! Пусть он на меня сердится!
– Нет, Данечка, не стану я ему звонить. Он сейчас очень занят и не сможет ответить. А нам с тобой после уроков надо в поликлинику заехать, мы еще процедуры не все прошли…
– Так мама меня в поликлинику отвезет!
– Нет, Данечка, я не могу! Я сама за тобой заеду и заберу тебя. И давайте не будем больше спорить, пожалуйста! – глянув на Таню, упредила ее возражение Наташа. – При ребенке – не будем…
И, снова обратившись к Дане, проговорила быстро:
– Я обещаю тебе, что сегодня вечером обязательно поговорю с папой! Я ему объясню. То есть попрошу его отпустить тебя к маме. Лучше ведь договориться, правда? Мы вместе с папой поговорим, я тебе обещаю!
– Ладно, Наташ… – грустно согласился Данька. – Давай поговорим… Ты думаешь, он согласится?
– Вот поговорим и узнаем… А теперь беги в школу, иначе на урок опоздаешь! – слегка подтолкнула его в спину Наташа, умоляюще глянув на Таню.
Даня кивнул, сделал один шаг, другой, потом обернулся, глянул на Таню виновато:
– Понимаешь, мамочка, папа ведь и правда рассердится. Но когда мы с Наташей поговорим с папой, то… Наташа обещала, а она всегда свое слово держит… А ты ведь завтра снова придешь, правда?
