Валентин поднялся из кресла, взглянул на жену с холодным ожиданием. Она тоже поднялась медленно, чувствуя, как дрожат вмиг ослабшие ноги. Преодолевая слабость, проговорила тихо:
– Дети будут жить со мной, Валя. Я мать, я буду за них бороться.
– Что ж, борись… – нарочито широко развел руки в стороны Валя. Татьяне даже показалось, что он наслаждается ее слабостью и тихим неуверенным голосом. – Борись, Таня, борись! Вся наша жизнь – борьба. И вечный бой. Покой нам только снится! Как там дальше-то, забыл? Что-то про степную кобылицу, которая все мчится и мнет ковыль, да? Так резво мчится, что уже весь ковыль смяла, ничего за собой не оставила? Вот и мчись дальше, и не останавливайся. А мы уж тут как-нибудь… Все, Таня, уходи, мне к детям ехать пора.
– Я не уйду, – проговорила Таня. – Это мой дом. И мне некуда идти. Я недавно попала в аварию, мне плохо, Валь…
– Сочувствую, – равнодушно кивнул Валентин. – Но ты не можешь здесь больше оставаться, Таня. Это больше не твой дом. Здесь живет другая женщина. А на развод я сам подам, если ты не против. Только оставь адрес, куда тебе документы прислать. Ты ведь сейчас в другом городе живешь со своим любимым, да?
– Я не отдам тебе детей, Валя. Не отдам.
– Ты их уже отдала. Уходи, Таня. Уходи. Мне ехать надо. А все материальные вопросы мы потом решим. Ты получишь свои отступные, об этом можешь не беспокоиться.
– Мне не надо ничего, Валя. Мне нужны мои дети.
– Я ж тебе объясняю – они на даче. И они ждут меня. Я должен ехать. Я ухожу, Тань…
Глянув на часы, Валя пошел в прихожую, и Татьяна поплелась за ним, чувствуя себя безвольной сомнамбулой. Сил совсем не осталось, их едва хватило на то, чтобы одеться, выйти из квартиры и спуститься на лифте вниз. Не помнила, как потом брела по двору, как вышла на проезжую часть и чуть не попала под колеса машины… Водитель выскочил, обругал ее последними словами. Вглядевшись в ее лицо, спросил вдруг:
– Вам плохо, что ли, женщина? Может, вас подвезти?
– Да… – пробормотала Таня. – Да, подвезите меня, пожалуйста…
– А куда? В больницу?
– Нет, что вы! Не надо в больницу.
– А куда?
– А я не знаю куда… Давайте до ближайшей гостиницы…
– Хорошо, садитесь. Подвезу, а то опять под машину попадете. Вы в зеркало-то себя видели? На вас лица нет…
* * *
– …Сереж! Неужели ты и правда не знал, что у Тамары сердце больное? Не замечал, как она приступами мучается?
– Нет, Оль, не знал. И не замечал. Стыдно признаться, но это так. Она же никогда не жаловалась…
– Не жаловалась, говоришь? А что, надо обязательно жаловаться, я не понимаю? Неужели ты свою жену не знаешь, Сережа? Она вообще хоть когда-нибудь хоть кому-нибудь жаловалась? Да из нее же ни одной жалобы клещами не вытянешь… А, Сереж?
– Не смотри на меня так, Оль. Да, я виноват, но я действительно ничего не знал…
– Да, ты привык ничего не знать. Она сама тебя к этому приучила. Да, очень ты удобно устроился, Сережа…
Они сидели вчетвером за кухонным столом – Сергей, соседка Ольга, приятельница Тамары, и девочки. Лица у девочек были испуганными, и Сережа, глянув на Ольгу, чуть прищурил глаза, умоляя таким образом перестать задавать свои обвиняющие вопросы.
Ольга встретила его взгляд, кивнула, понимающе вздохнула, отвернулась к темному окну. Потом спросила тихо:
– Девчонки, а вам спать не пора? Уже половина десятого.
– Нет, тетя Оля, мы не хотим! – первой ответила Наденька.
– Ну пожалуйста, тетя Оля… – вторила ей Верочка, сложив ладони ковшичком. – Мы так долго не видели папу, пожалуйста! Мы же соскучились по папе…
– Верочка, Наденька, тетя Оля права, надо идти спать… – виновато произнес Сергей, обращаясь к девчонкам. – Тем более я все равно сейчас к маме в больницу еду!
– Но ты уже был сегодня в больнице, пап! – удивленно проговорила Верочка.
– И правда, зачем в больницу, Сереж? На ночь глядя? – тоже удивилась Ольга. – Тамара же в реанимации, тебя все равно не пустят!
– Пустят. Я с медсестрой договорился. Когда врача не будет, она меня пустит ненадолго.
– Но Тамара тебя не увидит и не услышит, я знаю, она сейчас в коме…
– Ну и что? А я рядом посижу. Просто посижу, и все. Поговорю с ней.
– Ну-ну… – поморщилась Ольга и скептически поджала губы, мельком глянув на девчонок.
Потом Ольга в упор посмотрела на Сергея, и он понял по этому взгляду, что она хочет ему сказать. Мол, раньше надо было думать, дорогой мой. Раньше надо было думать, а не оставлять женщину с больным сердцем одну, да еще с огромным переживанием в этом сердце. Масла в огонь подлила еще и Верочка, проговорив тихо:
– Пап, мама очень болела, когда ты уехал. А нам просила не говорить тебе, что болеет. Говорила, что тебе не надо про это знать, потому что ты там один и тебе и без того плохо. Вот мы с Надей и молчали. Мы, наверное, неправильно делали, да, пап?
– Не знаю, Верочка. Не знаю, что тебе сказать.
– Это мы во всем виноваты… – тихо всхлипнула Наденька, и Верочка тоже задрожала губами, глядя на сестру.
– Девочки, прекратите немедленно! – решительно проговорила Ольга, нахмурившись. – Что за настроения такие, а? Думаете, от ваших слез маме лучше станет?
– Она ведь не умрет, тетя Оля, правда? – смахнув слезы со щек, быстро спросила Наденька. – Она ведь поправится? Правда?
– Конечно, правда! И даже не сомневайтесь! Папа поедет вместе с мамой в Москву, ей там сделают операцию. Мама обязательно поправится, иначе и быть не может!
– А мы что будем делать, тетя Оля? Без папы, без мамы?
– А вы будете ходить в школу, будете стараться получать одни пятерки, чтобы потом обрадовать маму. И бабушка будет с вами! Я бы тоже, но… Жаль, но мне на это время придется уехать, иначе не получается. У меня курсы повышения квалификации в Новосибирске, и я не могу их отменить. Но вы ведь уже большие девчонки, вы справитесь! Тринадцать лет – это ж почти взрослые люди…
– А когда вы уезжаете, теть Оль?
– Этой ночью. Еще вещи собрать надо…
– Ты иди, Оль. Иди! – вдруг спохватился Сергей, глянув на Ольгу виновато. – Спасибо тебе за все…
– Ой, не благодари меня, Сережа! Не за что меня благодарить! – поморщилась Ольга, вставая из-за стола. И, обращаясь к девчонкам, сказала строго: – А вы, плаксы, давайте-ка спать отправляйтесь! Нечего режим нарушать!
– Так завтра же воскресенье, теть Оль… – недовольно протянула Верочка.
– Ну и что? Все равно надо ложиться спать вовремя! И вообще… Надо вести себя так, чтобы мама была вами довольна! Поняли?
– Хорошо, мы пойдем спать… – согласилась Верочка. – Вот папа спать пойдет – и мы за ним…
