– Тебя никто не видел? – тревожно спросила мама, пока отец тряс Сашину руку, обнимал и хлопал его по плечу.
– Нет, мне никто даже не встретился.
Мама уже разглядела своего сына и с облегчением засмеялась:
– Да если бы даже и увидели, вряд ли бы узнали.
Расставшись с Катей, юноша успел снова переодеться. На сей раз вместо щегольского костюма на нем был неприметная коричневая куртка и джинсы, на голове кепка. Кроме того, Саша на нос нацепил очки, сильно сутулился и двигался, шаркая ногами, словно старик.
– А как ты прошла?
– Сначала мы с тетушкой прилюдно расцеловались во дворе, и я села в дожидающееся меня такси, стараясь производить при прощании как можно больше шуму. Тетушка тоже старалась изо всех сил. Только при мне она оповестила троих соседей о том, что завтра же племянница с сыном переезжают жить к ней и официально возглавят «Мансарду». А сама она уезжает в ашрам, где и собирается провести остаток дней в покое и молитвах.
О последнем они с тетушкой не договаривались, это была чистой воды импровизация самой Елизафеты Федоровны.
– Потом я укатила на такси до залива, где меня уже ждал наш папочка. Он взял у дяди Сережи его машину, чтобы нашу никто не вычислил. В машине я спокойно переоделась, замаскировалась и вернулась сюда. Ну как я тебе?
На маме был ярко-рыжий парик с крупными локонами, соломенная шляпка и длинное красное платье. На взгляд Саши, такая маскировка была не слишком удачной, слишком уж привлекала взгляд. Но мама считала иначе:
– Ушла серая замухрышка, а прикатила эффектная особа. Меня никто не узнал! Поднимаясь по лестнице, я наткнулась на эту пигалицу из квартиры напротив.
– Яну?
– И представь себе, она на меня посмотрела, но ничего не сказала. Она меня просто неузнала!
Папа поднялся на чердак без всяких выкрутасов. Он у тетушки Феты бывал нечасто, так что вряд ли его тут могли узнать.
– Ладно. Главное, что все мы тут. И что будем делать дальше?
– Ждать.
И они стали ждать. Мама устроилась на каком-то ящике, Саша и отец присели прямо на пол. Время на чердаке тянулось очень медленно, как всегда и бывает, когда ждешь-ждешь, а ничего не происходит.
– Родители, а что вы скажете, если я женюсь?
Последовала пауза, во время которой родители приходили в себя от шока.
Потом мама все же поинтересовалась:
– И на ком?
Голос у нее был сдавленный.
– На Кате.
– Ты же ее знаешь всего ничего.
– Да, но это нужно для дела.
– Что за дело? – поинтересовался уже отец. – Надеюсь, ты не собираешься в скором времени осчастливить нас внуками?
– Нет. Дело в другом.
И Саша рассказал маме с папой без утайки обо всем, чему сам стал свидетелем. Как ни странно, пока отец думал, мама затею сына уже одобрила:
– Нельзя позволить, чтобы девочка осталась бы с носом. Она должна получить эти деньги. Они ее по праву. К тому же Катюша является падчерицей моего брата Коли – значит, она наша родня. А родне надо помогать. И ты решил совершенно правильно. Вот только…
– Нет, мама, я ее не люблю, и она меня тоже.
– Я не об этом.
– А о чем?
– Ну понимаешь… Вдруг Коля со Светланой все-таки и есть те злодеи, которых мы караулим? Тогда мы зря тут сидим, они не придут.
– Почему?
– Сам представь, если ты станешь мужем Кати – значит, она будет твоей наследницей. Коле и Светлане потому выгодней дождаться, пока ты женишься на Кате, и потом уже расправиться с тобой. Они не станут убивать или как-то иначе вредить тетушке сейчас.
– Нет, дядя Коля и его жена не такие.
Но все-таки слова матери заронили зерно тревоги в душу юноши. А что, если мама права? Что, если вся эта история со сватовством Охапкина и огромным наследством, которое должна получить Катя, – это все обман? Вдруг весь этот спектакль разыгран с одной-единственной целью – пробудить в Саше рыцарские чувства и заставить его сделать Кате предложение руки и сердца?
Теперь Саша уже не мог ждать так спокойно, как вначале. Он ерзал. Он вздыхал. И тем самым привлек к себе внимание родителей.
– Ты чего елозишь?
– Так…
Внезапно отец поднес палец к губам:
– Тсс! Кажется, идут!
Все тут же спрятались за серый полог, который отделял заднюю часть чердака. Кто повесил тут этот полог и с какой целью, было не ясно. Но он надежно укрывал всех троих. И, судя по неповрежденному слою пыли, за полог не заглядывала ни одна живая душа уже много десятилетий подряд.
Пришедших было двое. И, к своему удивлению, Саша понял, что знает их. Это были Митя с Яной – настырные соседи тетушки Феты. Но что им было нужно на чердаке, да еще среди ночи? Оставалось подождать совсем немного, чтобы узнать это.
Сначала Яна с Митей ничем таким не занимались. Они толклись посредине чердака и о чем-то шушукались вполголоса, иногда хихикая и издавая невнятные возгласы. Но затем чердак огласил протяжный, заунывный звук, от которого у Саши прямо душа ушла в пятки. Если бы он тут был один и услышь он этот звук, он бы попросту скопытился от страха! Но даже сейчас, чувствуя локтями поддержку своих родителей, он и то испытывал неприятное чувство.
– У-у-у…! Ох-ох!
Саша видел, как побледнела мама. И видел, как напряженно вслушивается отец. Никто из них не понимал причины возникновения этого воя, от которого тянуло в слезы, таким тоскливым был звук.
Но кроме всего прочего, Саша вдруг с ужасом понял, что он хочет чихать. Просто отчаянно хочется. Проклятая пыль! Ею тут было покрыто все вокруг. И в носу от пыли у Саши свербело все сильней. Он то тер нос, то зажимал его, но все равно с ужасом понимал, что это все временные меры. И если не прямо сейчас, то через минуту или две оглушительный чих из него таки вырвется наружу.
К тому же Саша понял, что серым полог был все от той же самой пыли. И никакой это не полог, а еще советских годов двуспальный пододеяльник, забытый тут прежними владельцами. От времени он покрылся толстым слоем пыли и паутины, через которые еще удавалось кое-где разглядеть трогательные мелкие цветочки на ткани.
Боже! Сколько же на нем пыли! Саша окончательно понял, что сейчас чихнет, как вдруг… Завывания уступили место чьему-то заунывному голосу.
– Собирайся! – произнес этот голос очень властно. – Собирайся в путь, Фета!
От удивления Саша даже передумал чихать. А уже второй женский голос поддержал первый:
– Иди к нам, дорогая! Мы твои мама и папа. Иди к нам, дорогая!
– Оставь все!
– Мы ждем тебя!
