– Я отвезу Элизабет домой, – объяснила я. – У нее машина не заводится.
– Хорошо, дорогая, – рассеянно ответила она; и, встретившись с тем же пустым, отрешенным взглядом, я поняла: бабуля не помнит, кто такая Элизабет. А может быть, и меня не помнит.
– Райан сейчас придет.
Она не ответила, и я вышла. На улице Райан опирался о капот своего джипа, а Элизабет стояла совсем рядом: они о чем-то оживленно разговаривали.
– Готова? – спросила я, подойдя ближе.
Элизабет легко тронула Райана за плечо.
– Увидимся завтра!
– Да, спокойной ночи! – откликнулся он и взбежал на крыльцо, словно мальчишка, прыгая через ступеньку.
«Интересно, с чего он так развеселился?» – думала я с улыбкой, садясь в машину и включая зажигание. Кое-какие подозрения на этот счет у меня были.
Элизабет села рядом и поставила сумку на пол.
– Райан сказал, что у тебя в общежитии нет холодильника. У меня есть портативная морозилка, я ей не пользуюсь. Хочешь, одолжу?
– Спасибо, буду очень благодарна. – Я вырулила на шоссе, и мы двинулись в центр города. – На самом деле я рада, что могу поговорить с тобой наедине. Хочу рассказать тебе, что случилось с бабулей, когда вы с Райаном жарили мясо на террасе.
И я рассказала, как бабушка назвала их «милой парой», спросила, давно ли они женаты и есть ли у них дети.
– О господи! – вздохнула Элизабет.
– Да, для меня это тоже было… неожиданно. Она впервые кого-то из нас не узнала.
– Думаю, это самое тяжелое, с чем сталкиваются родственники больных, – немного помолчав, заговорила Элизабет. – Когда близкий человек перестает тебя узнавать или принимает за другого. Главное, помни: это не она, это болезнь. На самом деле Глэдис тебя любит и всегда любила.
– Я знаю. Ни я, ни Райан никогда ее не упрекнем. Мы понимаем, что с ней происходит. Меня больше беспокоит ее самочувствие. Что она почувствует, когда окажется одна среди «незнакомцев»?
– Не стану обманывать тебя, Марисса. Она будет растеряна. Порой ей будет страшно. Чтобы это преодолеть, нам потребуется много, очень много сочувствия и доброты. Воспоминания о далеком прошлом сохранятся у нее довольно долго, но все, что происходило недавно, будет стираться из памяти. Придется жить только настоящим. Каждый час, каждую минуту заново показывать и напоминать ей, что мы ее любим, что с нами она в безопасности.
Я глубоко вздохнула и крепко сжала руль.
– Как несправедливо, что Райану придется справляться с этим в одиночку!
– Не в одиночку. Рядом буду я.
Я обернулась к ней:
– Спасибо. Не знаю, что бы мы без тебя делали!
Через пару минут мы подъехали к ее дому. Элизабет жила в многоквартирном здании, на втором этаже.
– Я буду по тебе скучать, – сказала я.
– И я. – Она вышла из машины. – Но время летит быстро. И оглянуться не успеешь, как наступит День благодарения. А теперь пойдем, я отдам тебе морозилку.
В квартиру мы вошли вместе.
– Как у тебя здесь мило! – сказала я, оглядывая уютную гостиную в пастельных тонах и мягкие кресла с покрывалами и множеством подушечек.
Откуда-то появилась кошка и принялась тереться о мои ноги.
– Привет! – Я наклонилась, чтобы почесать ее за ушком. – Как тебя зовут?
– Это Мари Кюри. – Элизабет сняла сумку и повесила ее на спинку стула. – Можно просто Мари.
– О, светило науки! – Я почесала кошку за ухом: она громко замурлыкала и выгнула спину. – Она очаровательна!
– И беззастенчиво этим пользуется, – с усмешкой ответила Элизабет.
Я отпустила мадам Кюри и пошла следом за хозяйкой в спальню. Элизабет распахнула дверцы стенного шкафа, за которыми я увидела портативную морозилку.
– Ну вот. Что скажешь? Не слишком маленькая?
– Как раз подойдет. Но тебе она точно не нужна?
– Точно. У меня она только место занимает. Давай помогу отнести ее в джип.
Я хотела уже взяться за морозилку, но вдруг выпрямилась.
– Извини, можно я зайду в туалет? Похоже, слишком много чая выпила за ужином, боюсь не дотерпеть до дома.
– Конечно, – ответила Элизабет. – Это сюда.
Я зашла в туалет, вымыла руки и, взглянув в зеркало, заметила, что у меня размазалась подводка под глазами.
Взяв из диспенсера салфетку и смочив ее под краном, уголком салфетки я аккуратно стерла размазавшуюся черную краску. Хотела выбросить салфетку в мусорную корзину…
И тут кое-что в корзине привлекло мое внимание.
Согласна, это дурно, и так поступать мне не следовало. Однако любопытство оказалось сильнее. Я присела над мусорной корзиной, чтобы получше рассмотреть содержимое.
Глава сорок восьмая
Когда я вернулась домой, бабуля уже лежала в постели, а Райан сидел за компьютером и читал новости.
– Ну что, забрала морозилку? – рассеянно спросил он, не отрываясь от монитора.
Я положила руку ему на плечо.
– Да, но привезла и кое-что еще. Не менее интересное. У меня в сумке лежит. Хочешь посмотреть?
Он повернулся на вращающемся стуле ко мне лицом:
– По совести сказать, в портативных морозилках я ничего интересного не нахожу, однако ты меня заинтриговала.
Загадочно улыбнувшись, я достала из бокового кармашка сумки пять одинаковых квадратиков плотной, кремового цвета бумаги.
Райан нахмурился.
– Не понимаю. Что это?
– Временные татуировки, – объяснила я. – Я нашла их у Элизабет в корзине для мусора. И еще целый пакет неиспользованных в шкафчике в ванной.
Он взял у меня один бумажный квадратик.
– Это же бабочка!
– Ну да. Она их наклеивает каждое утро, выходя из дома, так же, как другие красят губы или глаза. Но зачем?
Он встал и поднес «бабочку» к глазам, чтобы рассмотреть поближе.
– Выходит, это не настоящее тату?
Я покачала головой:
– Должно быть, покупает их у «Клэр», в отделе товаров для подростков.
– Но зачем? Почему бы не сделать настоящую? Зачем каждый вечер ее снимать, а наутро заново наклеивать?
– Хороший вопрос, – ответила я. – Может быть, спросим у нее?
Райан протянул мне бумажку.
– Нет, не стоит. Нас это не касается. И тебе не следовало копаться без спросу в ее вещах – даже в мусорной корзине.
– Неужели тебе не любопытно? – настаивала я.
Он отвернулся и нажал на кнопку, выключая компьютер на ночь.
