И безумный выход массам.
За годы страданий,
За столетия рабства
Мы бомбим улицы и окрестности
За то, что вы продавали нас,
Покупали нас и заковывали,
Бичевали нас и насиловали,
Линчевали нас, обворовывали.
Вы дали нам свободу,
Чтобы в тюрьмах сгноить,
Ненавидеть нас, кастрировать,
На иглу подсадить.
Вы объявили нам войну,
И война для нас повсюду.
Хватит языком трепать —
Теперь пушки говорить будут.
И когда Миха, завершая строфу, сделал модуляцию голосом вниз, он понятия не имел, каковы истинные намерения Ганнибала и не был готов к последующим событиям.
— Йо, диджей. Выключи это, — прокричал Ганнибал, и его голос перекрыл шум толпы, заставив всех замереть от неожиданности. — Врубай наш новый крутой трек, как договаривались, покажем зрителю, что такое настоящее шоу.
Амра резко остановил ритм песни и продемонстрировал серию неистового скретчинга. Публика в зале решила, что это запланированная часть представления. Но находившийся в диспетчерской директор программы знал правду и стал как сумасшедший бегать по комнате, проклиная всех на свете. Операторы растерянно переглядывались. Миха тоже удивился, но постарался скрыть свою растерянность: шоу транслировалось в прямом эфире, и он стоял на сцене перед миллионами телезрителей. Он стал импровизировать. Повторял слова за Ганнибалом, время от времени добавляя «йо» и «да-да» и выкрикивая разные приветствия Бруклину. Потом Ганнибал вновь переключил внимание публики на диджея, и Миха воспользовался передышкой, чтобы наброситься на него с упреками:
— Ты что творишь? Мы так не договаривались. Тебя же предупреждали, чтобы ты не выкидывал никаких номеров.
— К черту всех. У меня новый план. Просто повторяй дальше за мной, эту песню ты хорошо знаешь.
У Михи засосало под ложечкой от дурных предчувствий. И они оправдались, как только раздались первые звуки следующего трека. «Свержение короля» зазвучало со сцены, и Миха мысленно произнес самые грязные ругательства, какие только знал.
Услышав такие знакомые звуки песни, едва не похоронившей Безупречного, половина публики вскочила с мест, а другая, напротив, замерла. И среди тех, кто сидел с траурным видом, были Безупречный, его сестра и Триш. Гнев начал закипать в сердце Безупречного еще до того, как было произнесено первое слово. Ганнибал не видел врага, но с наслаждением ощущал его ярость.
Он начал:
Бык совершает переворот,
Наступает на твою территорию,
Обстреливает твою территорию,
Выстрелы чертят траекторию.
Ганнибал мощный и злой,
Рожден ершистым и готовым к бою,
Проходит сквозь все преграды —
Просто дайте мне ключи от города.
Мне жаль дураков,
Что жалеют Быка.
Я на вершине мира,
А вы, ниггеры, на дне сортира.
Но оставим глупую драму
И вернемся к сути вещей:
Сейчас я прикончу тебя, ниггер,
Без надежды на перезагрузку.
Без, ты просто ошибка
И твоя эра — вчерашний день.
Я выше твоих прокламаций,
И не надо оваций.
Шут, считаешь себя королем,
Но ты просто пацан,
Что дрочит перо вместо члена.
Твое правление подошло к концу.
Король Нью-Йорка, как же!
Ниггер, ты король лишь у шлюх.
Ты просто нелеп —
На философию променял рэп.
Ты завяз в застое,
Огрызаешься «Бычьим отстоем».
Ладно, ты свое слово сказал,
И надеюсь, у тебя есть большая пушка,
Ты же знаешь: я никогда не блефую,
Я отвечаю, раскраивая черепушку.
Дерьмо одно лезет из твоей башки —
Что это за хрен с молоком ?
Ты заявил, что я хочу быть белым стариком,
Но, мать твою, Без, ты-то хочешь
Быть черным парнем, что мечтает стать белой бабой.
Распустил нюни, чувак,
Ведешь себя как полный мудак.
Я вижу, что ты утратил веру, слабак.
Но ты ошибся: я не собираюсь в белого играть,
Я буду белыми повелевать,
Ганнибал пришел побеждать,
Меня называют слоном боевым,
Я выступаю с мафией,
Я командую мафией,
Так что забери свое дерьмо назад,
Потому что это захват.
Реакция на выступление была столь же неоднозначной и разнородной, как и сама публика. Фанаты Ганнибала неистовствовали, словно варвары. Сторонники Безупречного считали неуместной подобную выходку: слишком неподходящим был повод. Директор передачи, собравшись с мыслями, велел снимать неистовую реакцию в зале и крупные планы выступающих.
Миха как последний дурак оказался втянутым в этот конфликт, но деваться было некуда: пришлось продолжать читку. Слыша, как написанные им слова слетают со сцены, он чувствовал тошноту. Еще никогда он так не презирал собственное творчество. Знай он, к чему все приведет, ни за что бы не ввязался в этот обман с самого начала. Он видел, как Ганнибал наслаждается этим сумасшествием, и уважение, которое Миха всегда испытывал к нему как к личности и таланту, испарялось вместе с каплями пота, проступившими у Михи на лбу. Он хотел бросить Ганнибала на сцене одного, но какая-то сила приковала его к месту. Терзаясь от отвращения, он доигрывал свою жалкую роль.
Все шло точно по сценарию Ганнибала. И обожатели, и ненавистники — все слушали его сейчас, затаив дыхание. Он держал их за самые чувствительные струны сердец крепче, чем за мошонку. А потом...
Я тот, кого ты ненавидеть обожаешь,
Но я не люблю болтать, ты знаешь.
Меня не победить, меня не убить,
Быка никому не остановить.
Помню твоей сестрички стон,
Когда я топтал ее, как слон:
«Не останавливайся, Бык!» —
Она в исступлении кричала
Почти без чувств, оттого что без конца кончала.
Эта телка сама не своя до членов,
Черт возьми, Без, я и сам удивлен:
Маленькая сестренка стала настоящей шлюхой.
