– Что вы имеете в виду? – оторопев, спросила Тэлли.
Дэвид сжал ее руку.
– Это все, что мы можем сделать, Тэлли.
– Что? Вы же сказали, что сможете вылечить ее!
Мэдди покачала головой.
– Только в том случае, если она сама захочет вылечиться. Лекарство экспериментальное, Тэлли. Мы не можем его давать против воли, не зная, сработает ли оно.
– Но ее разум… Ведь у нее эти… микротравмы!
– Эй! – вмешалась Шэй. – Она, между прочим, тоже тут сидит.
– Прости, Шэй, – извинилась Мэдди. – Тэлли?
Мэдди одернула в сторону полотнище черной ткани и вышла на «балкон». На самом деле это была всего лишь часть верхнего этажа здания в том месте, где крыша полностью обрушилась. Отсюда открывался головокружительный вид на Ржавые руины.
Тэлли вышла туда следом за Мэдди. Шэй уже завела разговор о том, что подадут на ужин. Через несколько секунд на «балкон» вышел Дэвид.
– Так что, мы будем ей таблетки тайком давать? – шепотом спросила Тэлли.
– Нет, – решительно отказалась Мэдди. – Этого делать нельзя. Я не собираюсь производить медицинские эксперименты на субъектах, этого не желающих.
– Медицинские эксперименты? – переспросила Тэлли, и у нее перехватило дыхание.
Дэвид взял ее за руку.
– Никогда не знаешь наверняка, как сработает подобный препарат. Шанс побочных эффектов невелик, он равен всего одному проценту, но если это произойдет, ее мозг будет поврежден необратимо, навсегда.
– Он ведь уже и так поврежден.
– Но она счастлива, Тэлли. – Дэвид покачал головой. – И она способна сама принимать решения.
Тэлли отстранилась и обвела взглядом город. На одном высоком здании уже вспыхнул фальшфейер. Прибыли уродцы – поболтать, отдать дымникам то, что принесли из города.
– Зачем вообще надо было спрашивать? Когда с ней сделали это, у нее никто разрешения не спрашивал!
– Этим мы и отличаемся от них, – ответила Мэдди. – После того как мы с Эзом поняли, что на самом деле представляет собой операция, мы осознали, что участвуем в чем-то ужасном. Людям изменяют личность без их ведома. А мы как врачи давали древнюю клятву никогда не делать ничего подобного.
Тэлли посмотрела в глаза Мэдди.
– Но если вы не собирались помочь Шэй, зачем же тогда вы создавали лекарство?
– Если бы мы знали, что лечение совершенно безопасно, мы могли бы дать Шэй лекарство, а потом наблюдали бы за ней. Но для того чтобы испытать его, нам нужен доброволец.
– Где же мы его возьмем? Любой красавец откажется лечиться.
– Может быть, сейчас откажется, Тэлли. Но если мы будем продолжать подрывную работу в городе, возможно, мы сумеем найти красавца или красотку, которые станут добровольцами.
– Но ведь мы же знаем, что Шэй сумасшедшая!
– Она не сумасшедшая, – возразила Мэдди. – Ее доводы, если разобраться, не лишены смысла. Она довольна тем, что имеет, и не желает подвергаться большому риску.
– Но она – на самом деле не она. Мы просто обязаны изменить ее и сделать такой, какой она была.
– Эз умер, потому что кое-кто думал точно так же, – мрачно проговорила Мэдди.
– Что?
Дэвид обнял Тэлли.
– Мой отец…
Он закашлялся. Тэлли молча ждала. Наконец Дэвид расскажет ей, как умер Эз.
Дэвид сделал глубокий вдох.
– Доктор Кейбл хотела преобразить всех, но она волновалась из-за того, что мама и папа будут говорить насчет микротравм мозга даже после операции, потому что они так долго над этим думали. – Голос Дэвида дрожал, но говорил он тихо и сдержанно, словно не смел вкладывать в слова свои чувства. – Доктор Кейбл уже работала над способами изменения памяти, над тем, как навсегда стереть воспоминания о Дыме из разума людей. Моего отца забрали на операцию, но назад он не вернулся.
– Ужас какой, – прошептала Тэлли и крепко обняла Дэвида.
– Эз стал жертвой медицинского эксперимента, Тэлли, – сказала Мэдди. – Я не могу сделать то же самое с Шэй. Иначе она будет совершенно права насчет того, что я и доктор Кейбл очень похожи друг на друга.
– Но Шэй убежала из города. Она не хотела становиться красоткой.
– А теперь она не хочет, чтобы над ней экспериментировали.
Тэлли закрыла глаза. Сквозь светомаскировочную ткань до нее доносились голоса. Шэй рассказывала Райду о том, какую она себе сделала щетку для волос. Уже несколько дней она всем, кто был готов ее выслушать, гордо демонстрировала маленькую щетку, изготовленную из щепок, воткнутых в комок глины. Она так хвасталась этой несчастной щеткой, словно совершила самое главное дело в своей жизни.
Они рисковали всем на свете, спасая ее. Но им нечего было ей предложить. Шэй никогда не станет прежней. А виновата во всем была Тэлли. Она явилась в Дым, она навела на Дым чрезвычайников, из-за нее Шэй стала пустоголовой красоткой, а Эз погиб.
Тэлли шумно вздохнула.
– Ладно, считайте, что у вас есть доброволец.
– О чем ты говоришь, Тэлли?
– О себе.
Признания
– Что? – ошеломленно выговорил Дэвид.
– Если таблетки станешь принимать ты, это ничего не докажет, Тэлли, – возразила Мэдди. – У тебя нет микротравм мозга.
– Но они у меня появятся. Я вернусь в город и сдамся, и доктор Кейбл отправит меня на операцию. Через несколько недель вы явитесь и заберете меня. И дадите мне лекарство. Вот вам и доброволец.
Все трое какое-то время молчали. Слова сами вырвались у Тэлли. Она с трудом верила, что произнесла их.
– Тэлли… – Дэвид покачал головой. – Это безумие.
– Нет, не безумие. Вам нужен доброволец. Кто-то такой, кто до операции согласится потом лечиться – эксперимент это будет или нет. Это – единственный способ.
– Ты не можешь вот так рисковать собой! – воскликнул Дэвид.
Тэлли повернулась к Мэдди.
– Вы сказали, что на девяносто девять процентов уверены в том, что таблетки помогут, так?
– Так. Но один процент – это то, что ты превратишься в растение, Тэлли.
– Один процент? Когда мы штурмовали логово чрезвычайников, у нас было намного меньше шансов. По сравнению с тем риском этот просто пустяковый.
– Тэлли, прекрати. – Дэвид схватил ее за плечи. – Это слишком опасно.
– Опасно? Дэвид, пробраться в Нью-Красотаун – не проблема. Уродцы проделывают это постоянно. Вам нужно будет всего-навсего выкрасть меня из особняка и поставить на скайборд. И я полечу с тобой, как полетела Шэй. А потом вы меня вылечите.
