– Нет, вы представляете? Я вся голая сижу по шею в воде, а эта ржавниковская машина крушит мою стоянку!
– Но почему они не приземлились? – удивился Астрикс. – Разве они не заметили твоих вещей?
– Я думала, заметили.
– Рейнджеры подбирают уродцев только посреди белых цветов, – объяснил Дэвид. – И мы беглецам всегда встречу там назначаем. Они не могут подбирать кого попало, иначе однажды, сами того не желая, приведут сюда шпиона.
– Да, это вам вряд ли нужно, – негромко пробормотала Тэлли.
– И все же им бы надо поосторожнее себя вести с этими вертолетами, – заметила Шэй. – В один прекрасный день кого-нибудь винтом на кусочки разрубит.
– Вот-вот! – подхватила Тэлли. – Они такой ветрище подняли, что у меня чуть скайборд не унесло. А спальный мешок взлетел над землей и угодил прямо под лопасти винта. Одни клочья остались.
Ее обрадовало изумление на лицах ребят.
– И где же ты спала? – осведомился Крой.
– Не так уж было ужасно. Ведь я только… – Тэлли вовремя прикусила язык. На самом-то деле без спальника она провела всего одну ночь, но, по легенде, ей пришлось торчать на орхидейных полях целых четыре дня. – Было не так уж и холодно.
– Тебе бы лучше на ночь новым спальником обзавестись, – посоветовал ей Дэвид. – Тут у нас намного холоднее, чем среди цветов.
– Я ее отведу в обменник, – пообещала Шэй. – Это вроде центра приобретений, Тэлли. Только, когда что-то берешь, нужно что-то другое оставить взамен.
Тэлли неловко поерзала на скамье. Она еще не свыклась с мыслью о том, что тут за вещи надо платить.
– А у меня только «СпагБол».
Шэй улыбнулась.
– Это отличная штука для обмена. Мы тут обезвоженные продукты производить не можем – только сухофрукты делаем, а обычную еду брать в дорогу – морока жуткая. Так что «СпагБол» идет на вес золота.
После ужина Шэй отвела Тэлли к большому деревянному дому, стоящему ближе к центру поселка. Внутри на полках лежали разные вещи и продукты, сделанные в Дыме, но попадалось и кое-что, привезенное из городов. Городские вещи большей частью были старые, изношенные, потертые, латаные-перелатаные, а вот все, что было сделано вручную, зачаровало Тэлли. Она проводила кончиками еще не заживших пальцев по поверхности глиняных горшков и деревянных рабочих инструментов, поражаясь тому, что каждый из этих предметов на ощупь особенный, каждый имеет разный вес. Здесь все выглядело таким значительным и… серьезным.
В обменнике всем заправлял взрослый уродец, но он выглядел не так жутко, как Босс. Он выложил на прилавок шерстяные вещи и несколько спальных мешков из серебристой ткани. Одеяла, шарфы и перчатки были симпатичные, неярких цветов и с простыми узорами, и все это очень приглянулось Тэлли, но Шэй настаивала на том, чтобы Тэлли взяла себе спальный мешок городского производства.
– Он намного легче, а если сложить – совсем маленьким становится. Это удобно, когда идешь в разведку.
– Конечно, конечно, – пытаясь улыбаться, кивнула Тэлли. – Вот здорово было бы!
В итоге она отдала двенадцать пакетиков «СпагБола» за спальник и еще шесть – за свитер домашней вязки. Осталось еще восемь пакетиков. Тэлли не могла поверить, что свитер – коричневый, с красными полосками и вышитыми зелеными буквами – стоит всего вполовину меньше старого спального мешка, покрытого заплатками.
– Тебе здорово повезло, что ты не потеряла водяной фильтр, – сообщила ей Шэй, когда они шли домой. – Фильтр ни на что не выменяешь.
Тэлли вытаращила глаза.
– И что бывает, если фильтр сломается?
– Ну… Говорят, можно из речки воду пить без очистки.
– Шутишь.
– Не-а. Очень многие из старожилов Дыма так и делают, – заверила ее Шэй. – Даже если у них есть фильтры, они не заморачиваются.
– Ничего себе.
Шэй хихикнула.
– Да-да, кроме шуток. Но если что, всегда можешь взять фильтр у меня.
Тэлли положила руку на плечо Шэй.
– А ты – у меня.
Шэй пошла медленнее.
– Тэлли?
– Что?
– Ты собиралась мне что-то рассказать – когда мы были в библиотеке, перед тем как на тебя заорал Босс.
У Тэлли противно засосало под ложечкой. Она отстранилась, ее рука непроизвольно потянулась к висящему на шее медальону.
– Вот-вот, – сказала Шэй. – Что-то насчет этого сердечка.
Тэлли кивнула, но она не знала, как начать. Она до сих пор не активировала медальон, а после разговора с Дэвидом уже не знала, сможет ли это сделать. «Может быть, вернусь в город через месяц, голодная, ни с чем, и доктор Кейбл надо мной сжалится».
«А если не сжалится? Если выполнит свое обещание и я навсегда останусь уродиной? Пройдет лет двадцать, и я вся покроюсь морщинами, стану отверженной, такой же страшной, как Босс. А если я останусь здесь, в Дыме, то мне придется спать в старом спальном мешке и со страхом ждать дня, когда сломается мой водяной фильтр».
Она так устала всем врать.
– Я тебе не все рассказала, – выговорила она.
– Знаю. Но я, кажется, догадалась.
Тэлли смотрела на подругу, боясь вымолвить хоть слово.
– Но ведь все так ясно, правда? Ты жутко расстроена, потому что нарушила клятву, которую дала мне. Ты проболталась насчет Дыма.
У Тэлли сам собой открылся рот. Шэй улыбнулась и взяла ее за руку.
– Приближался твой день рождения, и тебе захотелось бежать из города. Но ты успела кое с кем познакомиться. С человеком, который стал тебе небезразличен. С кем-то, кто подарил тебе это сердечко. И ты нарушила клятву, данную мне. Ты сказала этому человеку, куда хочешь уйти.
– Ну… да, что-то в этом роде, – выдавила Тэлли.
Шэй негромко рассмеялась.
– Я так и знала. Вот почему на тебе лица нет! Тебе хочется и здесь быть, и кое-где еще. Кое с кем. И перед тем как удрать из города, ты оставила описание дороги – копию моей записки – своему новому возлюбленному, чтобы он тоже, если захочет, мог присоединиться к нам. Я права или нет?
Тэлли прикусила губу. Лицо Шэй белело при свете луны. Подруга явно гордилась тем, что разгадала страшную тайну.
– Ну да… Отчасти права.
– О, Тэлли! – Шэй обхватила ее плечи. – Ты разве не понимаешь, что все нормально? Ведь я сделала точно так же!
Тэлли нахмурилась.
– Это ты о чем?
– Я же не должна была кому-либо говорить о том, что ухожу сюда! Дэвид взял с меня обещание, что даже тебе ничего не расскажу.
– Почему?
Шэй кивнула.
– Он тебя не знал и не был уверен, что тебе можно доверять. Обычно беглецы уговаривают уходить из города только своих старых друзей – тех, с кем знакомы не один год. А я тебя знаю всего-то с начала лета. И про Дым я тебе ни слова не говорила, пока до моего ухода не остался всего один день. Я боялась, что ты скажешь «нет».
