Монополия на поставки российского и среднеазиатского газа в страну, затем эксклюзивные условия при поставках газа на внутренний рынок. Все это были схемы, зиждущиеся на коррупционном сговоре «высоких договаривающихся сторон». А нет схемы – нет и бизнеса.
Кстати, мы должны отдавать себе отчет в том, что до 2006 года эта коррупционная схема работала не против, а в пользу Украины – газ, заходивший в страну через «коррупционного посредника», действительно был дешевле, нежели прямые поставки. Выигрывали домохозяйства и предприятия. Убытки ложились не на украинский, а на российский бюджет. Слезая с газовой иглы и устанавливая «честные цены», украинская власть победила гидру RosUkrEnergo – за счет убытков сотен предприятий и миллионов украинских домохозяйств. Оказывается, бывает и такая коррупция, которая во благо.
Следующим пал Коломойский. Причина та же – схемы рушатся намного легче, чем активы. Нефтяной бизнес Коломойского – сущая схема.
Зыбкий контроль над «Укрнафтой», чисто менеджерский контроль над государственной «Укртранснафтой» и отжатый у татар завод в Кременчуге долгие годы позволяли реализовывать бензин и сжиженный газ на сотнях заправках «Привата» с дисконтом.
Дисконт дал монополию, монополия – сверхприбыль. Но этот дисконт, которому радовались автолюбители, был оплачен из недополученных бюджетом налогов, то есть в складчину всеми нами. Нишу Коломойского в этом бизнесе займут ОККО, WOG, Socar и другие крупнейшие импортеры топлива. Украинская нефтепереработка будет окончательно уничтожена.
В металлургическом бизнесе Коломойский не задержался, удачно продав заводы российскому Evraz. Слишком много мороки – слишком трудный гешефт.
Единственный системный актив самого богатого аллергика на амброзию в стране – Приватбанк. Вокруг него действительно завязалась серьезная борьба, свидетелями которой мы сейчас проходим.
Я убежден в том, что именно миллиарды, заработанные на схемах, навредили Украине больше всего. Потому что «схемы» и «ответственный национальный капитал» – вещи несовместимые.
В этом смысле я бы четко отделял таких олигархов, как Фирташ и Коломойский, от таких, как Ринат Ахметов, Сергей Тарута и отчасти Виктор Пинчук.
Последние – реальные владельцы активов. Именно у них был шанс стать тем самым «ответственным национальным капиталом». Но они его упустили, за что сейчас платят сполна.
Владение реальными активами в отличие от схем сопряжено с большими рисками, что показала, например, история с национализацией предприятий Ахметова в ЛДНР.
Создание холдингов «Метинвест», «ИСД» и EastOne – попытка выстроить системный бизнес по западным менеджерским стандартам. Эти компании проводили аудит, брали кредиты, отчитывались перед инвесторами. Этот бизнес создавал реальные рабочие места и добавленную стоимость.
Однако прибыли, заработанные на этих активах в тучные годы, недостаточно реинвестировались в их модернизацию. Что это – банальная жадность или желание создать запасной аэродром где-нибудь на Туманном Альбионе, сложно сказать. Но ценное время упущено.
Особыми привилегиями металлургия сейчас не пользуется – налоговых льгот нет, тарифы на ж/д транспортировку бьют по заводским закромам. Забрать у Ахметова металлургический бизнес можно лишь в случае, если он проиграет битву за эффективность.
Суть этой битвы неплохо выразил Ростислав Шурма, генеральный директор одного из ключевых активов «Метинвеста» – комбината «Запорожсталь». «Или мы построим конвертер, или не будет ни «Запорожстали», ни Запорожья», – сказал он мне однажды.
В этой фразе – все, что вы хотели знать об угрозе деиндустриализации страны.
Ни «Запорожсталь», ни ММК Ильича, ни «Азовсталь» транснациональным корпорациям не нужны – в мире переизбыток стали. Но успешная работа этих заводов – необходимое условие выживания таких крупных городов, как Мариуполь и Запорожье. А чтобы выжить, нужно модернизироваться.
Процесс деолигархизации страны уже запущен. Впору констатировать: олигархи проиграли битву за страну
[31]. Кто-то воспримет этот процесс на ура – слабость национального капитала упрощает внешнее управление страной. Но «хорошие парни» не всегда хороши конкретно для вас.
Интересы транснационального бизнеса далеко не всегда совпадают с интересами украинских граждан. И если пресловутый «конвертер» таки не будет построен – процесс деолигархизации может оказаться для Украины столь же болезненным, как и собирание олигархами капитала в лихие девяностые и нулевые.
Картинки из прошлого. Лондон, Англия
Третий день Катастрофы
Артур Скачко, наемник, подразделение СВР «Заслон»
Лондон.
Город, где нет никакого настоящего, но есть прошлое, и есть будущее. Он до сих пор не мог его понять. Хотя мотался сюда регулярно.
Артур Скачко родился в Пятигорске – странном курортном городе, чисто русском городе на Кавказе, в котором есть один из лучших институтов, занимающихся преподаванием иностранных языков – там преподавала его мать. Именно потому он знал английский как истинный англичанин и говорил на нем с типичным лондонским прононсом. Вторым он знал французский. Военком отметил это – потому его отделили от остальных призывников и отправили с отдельным сопровождающим в специальный центр под Москвой. Там ему предложили год обучения, который засчитывается как прохождение срочной, потом подписываешь контракт. Где предстоит служить, не сказали, он подумал – ГРУ, но это было не ГРУ.
Подразделение специального назначения Службы внешней разведки «Заслон». Охрана дипломатов и дипломатических представительств в особо опасных регионах, силовое обеспечение операций СВР, во взаимодействии со спецназом ВДВ – обеспечение операции «Прорыв» – экстренной эвакуации посольств. Подразделение было полностью засекречено, никакой информации про него не было – оно и понятно, разведка публичности не любит.
Пять лет он отпахал по контракту, потом его вызвали в Ясенево. Там сказали, что присмотрелись – на Рэмбо не похож, знает языки, легко вступает в контакты с незнакомыми людьми. Не желает ли поработать на нас в несколько другом качестве. Каком? Ну, скажем, типа Джеймса Бонда, только не в кино, а всерьез.
Он уволился из органов – ему сфабриковали не лучшее личное дело, конфликт с командованием части. Затем – он шесть лет мотался по странам Ближнего Востока, работал то в одной частной охране, то в другой – авторитет нарабатывал. Зато теперь у него есть и авторитет, и чистый аргентинский паспорт – его получить просто, а в нем – сто семьдесят стран без визы, это вам не баран чихнул. Славянин с аргентинским паспортом – вопросов не вызывало, это одна из стран украинской эмиграции, там украинцев, говорят, уже до полумиллиона.
Так он стал оперативником СВР, быстро заслужив славу одного из наиболее опытных и опасных оперативных сотрудников на Западе. Его перевели на направление Западная Европа, но все чаще привлекали к обеспечению активных операций по Украине. И ему это не слишком-то нравилось.
