Со стороны проломленного забора полетела, крутясь в воздухе, бутылка. Упала, лопнула, зачадила пламенем.
– Ипать! – крикнул кто-то.
– Осторожно!
Полетела еще одна бутылка. Потянуло дымом…
Дело было в общем-то обыденным для сегодняшней Украины – драка за строительную площадку в Киеве. При советской власти, когда шла застройка – совки оставляли резерв – под ЛЭП, под школы, под проектируемые дороги и линии метро. Потом пришла власть своя, украинская – а она школы и «дитячьи садки» не строила. Земля же в Киеве, да еще с уже готовыми коммуникациями – стоит немало. Вот компания «Киевбуд», за которой просматривалась фигура боксера-дебила, который двух слов связать не мог, но был при этом «мэром миста» – решила здесь воткнуть очередную двадцатипятиэтажку. Тем более что всю документацию подготовили еще при Овоще. Но дело в том, что документацию готовили под другую фирму, «Укрстройинвест», с корнями из Донецка, хотя она и зарегистрирована была в Киеве. Как только они увидели, что участок уходит – активировали бывшую первичку Партии регионов и провели митинг жителей против точечной застройки. А когда на площадку зашла техника – атаковали ее титушками, которые и спустя несколько лет после революции гидности никуда не делись и отлично себя чувствовали. Тогда застройщик нанял их в качестве охраны – и вот получился маленький такой майданчик. Майданчик нашего двора…
Поняв, что с наскока пробить цепь охраны не удастся, оставив на земле несколько избитых и затоптанных побратимов – титушки отошли за забор и начали кидать коктейли Молотова. И бутылки с песком еще.
Кто-то хлопнул по плечу – звеньевой.
– За мной…
Собрались под забором.
– Короче – звеньевой, которого они знали еще с майдана – нарезал задачи – эта титушня совсем берега потеряла, щас технику попалят. Надо вылазку делать. Держите…
Из сумки появились травматы, их до поры начальство держало, а то мало ли. Травматы за настоящее оружие не считались, использовали их часто.
Тарас получил «Хорхе», передернул затвор.
– В бошку не стрелять, только мокрухи не хватало. По сигналу – отход. Пошли.
Они выбрались через тайное место с другой стороны, там какой-то старик был. Звеньевой ему палкой по башке дал, старик упал – правильно, тут одна вата, жалеть их нечего. Собранной, сплоченной волчьей стаей – рванули в обход, чтобы зайти титушне в тыл.
– Слава Украине!!!
Ошибку поняли, только когда выскочили – ментовские машины и черные костюмы беркутни. Они сейчас «КОРД» назывались, но по факту та же беркутня.
– На землю! Лежать!
Тарас рванулся в сторону, но его подбили под колени, земля ударила со всей силы в лицо…
– На выход!
Их вытолкали из машины, Тарас огляделся, пытаясь понять, где они. Не понял – зато смачно по хребту дубиналом получил.
– Чо хавало раскрыл! Вперед!
Их завели в отделение, так как их было много, а обезьянник переполнен был – оставили пока в предбаннике. Дежурный покосился.
– Это чо?
– А это с Крылова, там на стройке махач был.
– Чо, оформлять?
– Нет, пока.
Нет, пока – это значит, будут решать. Все зависит от того, какая у них крыша. Если ментовская – выйдут на начальство, перетрут и освободят без денег как услугу. Если другая, то будут торговаться. Сторгуются – освободят. Закрыть их не закроют – один шанс из ста. Ментам заработать надо, а начальство понимает, что им обвинение в организации ОПГ – не нужно, и проще договориться на уровне райотдела. Со следователем – дороже будет.
Они это понимали, потому бежать или бунтовать даже не думали. Просто сели, кто где смог – и стали ждать…
Райотдел тоже жил собственной жизнью, люди приходили и уходили. Тарас сидел ближе к двери в дежурку и потому слышал, как и о чем разговаривают менты.
Возмущаться он не возмущался. Выходец из крестьян, он воспринимал как должное, что ментам тоже надо на что-то жить.
Потом зашли двое, прошли в дежурку. До Тараса донеслись обрывки разговора…
– Короче… мы подъехали – там в адресе зрада с перемогой, соседи орут. Какой-то синяк, видать, вконец крыша поехала – набросился на жену. Причем не бил ее, а прикинь – укусил!
– О-хре-неть.
– Во-во. Его сосед скрутил, он и соседа сумел укусить, мы подъехали – он хрипит, глаза бешеные. Дружине тоже плохо стало, обоих швыдкая увезла.
– Пипец. Шиза, что ли, новая, с утра по связи проходило – какой-то мужик бегал по Крещатику голый и кого-то укусил.
– Валить надо. Народ совсем охренел в атаке.
– Мне до пенсии немного осталось. Дослужу – свалю. Все достало…
– Подъем!
Тарас вынырнул из мира своих невеселых размышлений – в коридорчике стоял их сотник с майдана. Теперь он был старший смены…
Какой-то мент вывел их из отделения, с сотником они обнялись, и он ушел обратно. А они остались. Сотник прокомментировал:
– С нашего сектора мужик, недорого взял. Так, значит, вели себя правильно, молодцы. Сейчас езжайте домой, до завтра отдыхайте. Завтра вам премия будет, пока держите.
Каждому досталось по пятьсот гривен – они попрятали деньги и пошли к остановке маршрутки.
– Чо, пацаны. Гуляем сегодня? Гроши есть – Бандера, самый заводила.
Кто-то согласился. Тарас покачал головой:
– Ни, я на хату.
– Чего так?
– Спина дуже болит.
– Ну, давай…
Братаны пошли ловить такси. А Тарас пошел к маршрутке. Но сел совсем не на ту, которая вела к их базе…
В Киеве есть такое понятие ПОХ – Позняки, Осокорки, Харьковский. Это три главных района Левобережья – три главных спальных района Киева. Их начали активно застраивать уже в восьмидесятые, потом добавили новых примитивных двадцатиэтажек. Понятное дело, что с инфраструктурой было не просто хреново, а очень хреново – что осталось от СССР, то и осталось. Но хорошо, что сюда хотя бы метро кинуть успели – четвертую ветку ведь так лет пятнадцать уже ждут. Символом этого места была развязка – клеверный лист, построенный в те далекие времена, когда стоимость гривны к доллару была не тридцать с лишним.
Место это привлекает приезжих, тут много квартир на сдачу, коренные киевляне стараются тут не селиться, район считается для бедных, да и вообще – хоть и на окраине, но на правом берегу. Место это ровное, низинное, много маленьких прудков, около которых можно полежать – позагорать. По вечерам у подъездов – клубится дым: тут полно наркоманов. Тарас знал одного дилера, у него можно было подешевле взять – он был мент и сам тоже пыхал. Мент-наркоман. Курил изъятое.
