Наконец, набравшись смелости, она вошла в класс и сразу направилась к учительскому столу, не отваживаясь взглянуть на свой. В воздухе пахло цветами. Фрэнси слышала, как девочки щебечут и вскрикивают от восторга, любуясь своими букетами. Все гордо обменивались восхищенными восклицаниями.
Фрэнси получила свой табель: четыре оценки «отлично» и одна «посредственно с минусом». По английскому. Она лучше всех в школе писала сочинения, и вот на тебе – едва не завалила английский. Вдруг она возненавидела школу и всех учителей, особенно мисс Гарндер. И ей стало безразлично, что у нее нет цветов. Совершенно безразлично. Дурацкий обычай, решила она. «Ну и пусть, подойду к своему столу и заберу свои вещи, – решила она. – И пусть попробует кто-то что-то мне сказать, велю ему заткнуться. И потом уйду навсегда из этой школы и даже ни с кем не попрощаюсь». Она подняла глаза: «Пустая парта – моя». Но пустых парт не оказалось! На всех лежали цветы!
Фрэнси подошла к своей парте, полагая, что кто-то из девочек временно положил на нее свой букет. Фрэнси собиралась вернуть букет хозяйке, холодно заметив: «Ты тут кое-что забыла. Мне нужно забрать свои вещи».
Фрэнси взяла цветы – две дюжины алых роз на фоне папоротника. Она обняла букет, как другие девочки, и вообразила на мгновение, что это ее цветы. Она взглянула на открытку, чтобы прочитать имя хозяйки. Но там значилось ее имя! Ее! На открытке было написано: «Моей Фрэнси в день окончания школы. Люблю. Папа».
Папа!
Открытка была подписана его красивым ровным почерком, теми самыми черными чернилами, бутылочка с которыми стояла у них в комоде. Значит, это все сон, долгий, путаный сон. Лори – сон, работа у Макгэррити – сон, выпускной спектакль – сон, плохая оценка по английскому – сон. А сейчас она проснулась, и теперь все наладится. Папа ждет ее за дверью.
Но за дверью стояла только Сисси.
– Папа ведь умер, – сказала Фрэнси.
– Да, – ответила Сисси. – Уже полгода как.
– Как же это возможно, тетя Сисси? Он прислал мне цветы.
– Фрэнси, примерно год назад он дал мне эту открытку, уже подписанную, и два доллара. Он сказал: «Когда Фрэнси окончит школу, купи ей букет от меня – а то вдруг я забуду».
Фрэнси заплакала. Она плакала потому, что папа умер на самом деле и это не сон, и еще потому, что она устала работать и бояться за маму, и потому, что ей не позволили написать пьесу для выпускного, и потому, что получила плохую оценку по английскому, и потому, что совсем не ожидала получить цветы.
Сисси отвела ее в туалет для девочек и затолкнула в кабинку.
– Плачь погромче, изо всех сил, – приказала она. – И поскорее. А то мама начнет беспокоиться, где мы запропастились.
Фрэнси стояла в туалетной кабинке, прижимала к себе розы и рыдала. Когда дверь отворялась и входили девочки, весело болтая, Фрэнси дергала слив, чтобы шум воды в унитазе заглушил ее рыдания. Вскоре она успокоилась. Когда она вышла, Сисси протянула ей носовой платок, смоченный холодной водой. Пока Фрэнси промокала глаза, Сисси спросила, лучше ли ей. Фрэнси кивнула – да, и попросила Сисси немного подождать, пока она попрощается.
Фрэнси вошла в кабинет директора, они пожали руки.
– Не забывай свою старую школу, Фрэнсис. Заходи иногда проведать нас, – сказал директор.
– Зайду, – пообещала Фрэнси.
Потом она подошла к классной руководительнице.
– Мы будем скучать по тебе, Фрэнси, – сказала учительница.
Фрэнси достала из парты пенал и альбом с автографами. Начала прощаться с девочками. Все столпились вокруг нее. Одна обняла ее за талию, две другие поцеловали в щеку. Обменялись словами на прощание.
– Приходи ко мне в гости, Фрэнсис.
– Фрэнсис, пиши мне. Дай знать, как твои дела.
– Фрэнсис, нам поставили телефон. Позвони как-нибудь. Завтра позвони.
– Напиши что-нибудь в мой альбом, Фрэнсис. Я смогу продать твой автограф, когда ты прославишься.
– Я собираюсь в летний лагерь. Дам тебе адрес. Напишешь мне письмо, Фрэнсис?
– Я иду в девятый класс, в Восточном районе. Пойдем со мной!
– О, девятый класс!
– О, Восточный район.
– Эразмус-холл – лучшая школа. Пойдем туда со мной, Фрэнсис, и будем дружить до самого конца школы! Я ни с кем больше не стану дружить, если ты тоже поступишь туда.
– Фрэнсис, давай я что-нибудь напишу в твой альбом!
– И я!
– И я, и я!
Они стали заполнять пожеланиями альбом Фрэнси, почти пустой.
«А они славные, – думала Фрэнси. – И я могла бы дружить с ними все эти годы. А я-то думала, что они не хотят дружить со мной. Видно, я все неправильно понимала».
Кто-то писал ей в альбом одно-два слова корявым почерком, кто-то писал пространно, витиевато. Все это были детские, немудреные стишки.
Фрэнси читала, пока они писали.
Желаю счастья много-много
Тебе на жизненной дороге.
Еще любви тебе желаю
Огромной, чистой, как слеза,
И чтобы чаще улыбались
Твои прекрасные глаза.
Флоренс Фитцджеральд
Если муж окажется занудой,
Запусти в него фаянсовой посудой,
От ворот ему дай поворот
И скорее получи развод.
Дженни Лей
Пусть судьба тебе подарит то, чего желаешь ты,
Пусть исполнятся желанья и сбываются мечты.
Если в дальней стороне станет тебе туго,
Не вздыхай и не грусти, вспомни про подругу.
Норин О’Лири.
Беатрис Вильямс написала на последней странице:
Цвети, как роза,
Пиши стихи и прозу, –
и подписалась: «Твоя коллега – писательница Беатрис Вильямс». «Тоже мне, писательница», – подумала Фрэнси, все еще переживая обиду из-за пьесы для выпускного.
Наконец Фрэнси вышла из класса. В коридоре она попросила Сисси:
– Еще минутку. Нужно еще кое с кем попрощаться.
– Что-то твое прощание затягивается, – добродушно проворчала Сисси.
Мисс Гарндер сидела за своим столом в ярко освещенном классе в полном одиночестве. Она не пользовалась популярностью, и никто не зашел к ней попрощаться. Когда Фрэнси вошла, она с надеждой посмотрела на нее.
– Так ты зашла к своей старой учительнице английского сказать до свидания?
– Да, мэм.
Мисс Гарндер не могла ограничиться этим. Она как-никак учительница.
– Что касается твоей оценки. Ты не работала в этом полугодии. Мне следовало бы поставить тебе неудовлетворительно. Но в последний момент я пожалела тебя и решила поставить удовлетворительно, чтобы ты могла окончить школу вместе со своим классом.
