И Кэти нашла ответ. Он был настолько прост, что она почувствовала изумление, похожее на боль. Образование! Вот в чем разница! Вся разница в образовании! Образование вытащит ее детей из грязи и убожества. Доказательства? У Мисс Джексон есть образование, а у миссис Макгэррити нет. О! Это то самое, о чем Мария Ромли, ее мать, твердила все эти годы. Только мать не знала, как это назвать одним словом: образование!
Глядя, как дети с елкой карабкаются наверх, прислушиваясь к их голосам, пока еще совсем детским, Кэти приняла решение дать детям образование.
«Фрэнси способная, – думала она. – Она должна окончить среднюю школу и, может, даже продолжить учебу. Она умеет учиться и выйдет со временем в люди. Но, получив образование, она отдалится от меня. Что ж, мы и сейчас не близки. Она любит меня меньше, чем мальчик. Я чувствую, как она отдаляется. Она не понимает меня. Все, что она понимает, – это то, что я не понимаю ее. Может, когда получит образование, она будет стыдиться меня – того, как я разговариваю, например. Но у нее очень сильный характер, и она не подаст виду. Будет стараться изменить меня. Будет навещать, помогать зажить лучше, а я буду злиться на нее из-за того, что она выше меня. Она многое узнает, когда вырастет. Ей придется многое узнать ради ее же блага. Она узнает, что я люблю ее не так сильно, как мальчика. Это так, и я ничего не могу с этим поделать. Но она не поймет, почему так. Иногда мне кажется, что она и теперь это знает. Она уже отдаляется от меня, скоро оторвется совсем. Переход в другую, дальнюю школу – это только первый шаг прочь от меня. А Нили никогда не оставит меня, вот почему я люблю его больше. Он прикипит ко мне и всегда будет понимать меня. Хочу, чтобы он стал врачом. Он должен стать врачом. Может, он будет еще и на скрипке играть. У него есть музыкальный талант. Достался ему от отца. Нили уже играет на пианино лучше, чем мы с Фрэнси. Да, у его отца есть музыкальный талант, но он не принес ему счастья. Только разрушает его. Не умей Джонни петь, люди не звали бы его в компании и не спаивали. Что проку в красивом пении, если и ему, и нам от этого только хуже? С мальчиком все будет по-другому. Он получит образование. Уж я придумаю способ. Джонни осталось недолго быть с нами. Боже правый, когда-то я любила его так сильно – и сейчас люблю иногда. Но от него никакой пользы… никакой пользы. Прости меня, Господи, за эти мысли».
Вот о чем размышляла Кэти, пока дети вместе с Джонни тащили елку по лестнице. Люди смотрели на нее – на ее спокойное красивое приветливое лицо – и понятия не имели, какие тяжелые мысли рождаются у нее в голове.
Елку поставили в гостиной, накрыли простыней ковер, чтобы защитить розы от иголок. Дерево стояло в большом цинковом ведре, заполненном битым кирпичом, чтобы не падало. Когда веревку разрезали, ветви раскинулись и заполонили всю комнату. Ветви накрыли пианино, и казалось, что стулья стоят в лесу. Денег на елочные игрушки и фонарики не нашлось. Но дерева самого по себе было вполне достаточно. В комнате зуб на зуб не попадал. Дела у них в том году шли из рук вон плохо – так плохо, что угля для печи в гостиной не удалось прикупить. Воздух в гостиной был холодный, чистый, хвойный. Каждый день всю неделю, пока елка стояла там, Фрэнси надевала свитер, вязаную шапку и садилась под дерево. Сидела под ним, вдыхала его запах и любовалась густой зеленью. О, великая тайна гордого дерева, заключенного в цинковое ведро и плененного в комнате многоквартирного дома!
Хоть в том году они сильно бедствовали, Рождество отпраздновали хорошо, и дети не остались без подарков. Мама подарила им по паре длинных шерстяных рейтуз на вырост и по шерстяной же кусачей рубашке с длинными рукавами. Тетя Эви сделала один подарок на двоих: коробку домино. Папа научил их играть. Нили игра не понравилась, так что папа с Фрэнси играли вдвоем, он проигрывал и делал вид, что сердится.
Бабушка Мария Ромли подарила очень хорошие подарки. Она своими руками сделала каждому по наплечнику. Наплечник состоял из двух овалов, которые она вырезала из ярко-красной шерстяной материи. На одном овале вышила пряжей синий крест, а на другом – золотое сердце с коричневым терновым венком. Черный кинжал пронзал сердце, и с его острия стекали две красные капли крови. Крест и сердце были крохотные и вышиты микроскопическими стежками. Овалы были соединены между собой и прикреплены к корсетному шнуру. Перед тем как подарить наплечники, Мария Ромли отнесла их к священнику – освятить. Надевая наплечник Фрэнси через голову, Мария Ромли произнесла по-немецки: «Хайлигес Вайнахтен», «Со святым Рождеством», потом добавила: «Теперь ангелы небесные не покинут тебя».
Тетя Сисси подарила Фрэнси хорошенький пакетик. Фрэнси открыла его и увидела спичечную коробочку. Маленькую, оклеенную гофрированной бумагой, а сверху – алая глициния из блесток. Фрэнси открыла коробочку. В ней лежали десять кружочков, каждый завернут в кусочек розовой парчи. Оказалось, что каждый кружочек – это пенни, только золотой. Сисси рассказала, что она купила немножко золотой пудры, смешала с капелькой бананового масла и позолотила каждый пенни. Этот подарок понравился Фрэнси больше всего. Она то и дело открывала коробочку – даже прикосновение к ней доставляло огромное удовольствие – и любовалась кобальтовой синевой бумаги, волшебной внутренностью коробочки из тончайшего дерева. Золотые пенни, завернутые в сказочную ткань, казались чудом, которое никогда не надоест. Все согласились, что они слишком хороши, чтобы их тратить. В течение дня Фрэнси потеряла два пенни. Мама сказала, что монеты будут целее в жестянке. Она пообещала, что Фрэнси получит их обратно, когда жестянку вскроют. Фрэнси не сомневалась в том, что мама права – в банке пенни будут целее, и все же с болью опустила золотые кружочки в темноту жестяной банки.
Папа приготовил для Фрэнси специальный подарок. Почтовая открытка, на ней изображена церковь. Купол покрыт слюдяной пылью, которая блестит лучше, чем настоящий снег. Окошечки церкви сделаны из квадратиков блестящей оранжевой бумаги. Чудо этой открытки заключалось в том, что, когда Фрэнси поднимала ее, свет проходил через бумажные окошки и на искрящийся снег падали золотистые блики. Это было сказочное зрелище. Мама сказала, что, раз открытка не подписана, пусть Фрэнси прибережет ее и на следующий год пошлет кому-нибудь.
– Нет, ни за что, – ответила Фрэнси. Она прижала открытку двумя руками к груди.
Мама рассмеялась:
– Научись понимать шутки, Фрэнси, иначе нелегко тебе придется в жизни.
– Рождество не время, чтобы поучать, – заметил папа.
– Зато самое время, чтобы напиться, – вспыхнула мама.
– Я ж всего два стаканчика, Кэти, – оправдывался папа. – Меня поздравили с Рождеством.
Фрэнси ушла в спальню и закрыла за собой дверь. Она не могла слышать, как мама бранит папу.
Перед ужином Фрэнси раздала подарки, которые приготовила для родных. Маме – держалку для шляпных булавок. Она смастерила ее из штырька, который за пенни купила в аптеке Кнайпа. Обшила его голубой атласной лентой, присборенной по краям. Сверху – петля из ленты, чтобы подвесить держалку рядом с комодом и мама могла втыкать в нее шляпные булавки.
