Оба были голодные, поэтому отложили разговоры и сосредоточенно поглощали рагу из мяса с бамбуком, бобами и разными овощами в соевом соусе. Каждый раз, когда Фрэнси поднимала взгляд на него, он улыбался. Каждый раз, когда он опускал взгляд на нее, ее лицо расплывалось в счастливой улыбке. После того как с чоп суи, рисом и чаем было покончено, он откинулся на спинку стула и достал пачку сигарет.
– Курите?
Она отрицательно покачала головой.
– Попробовала один раз, и мне не понравилось.
– Вот и хорошо. Не люблю, когда девушка курит.
И он начал рассказывать. Он рассказал ей о себе все, что смог припомнить. Рассказал про свое детство в Пенсильвании (название его родного городка встречалось ей в газетах, когда она работала в Бюро вырезок). Рассказал о своих родителях, братьях и сестрах. Рассказал про учебу в школе – на какие вечеринки ходил – где работал – и как в двадцать один год записался в армию. Сейчас ему двадцать два. Рассказал ей про жизнь в военном лагере – как получил звание капрала. Он рассказал ей о себе все до последней капли. Не упоминал лишь, что дома осталась девушка, с которой он помолвлен.
Тогда Фрэнси рассказала ему о себе. Выбирала только светлые моменты. Рассказала, как красив был папа – как мудра мама – какой замечательный брат Нили и, конечно, какая славная малышка сестра Лори. Рассказала про коричневую вазочку на столе в библиотеке, про разговор с Нили в новогоднюю ночь на крыше. Она ни разу не упомянула про Бена Блейка, потому что он вдруг выветрился у нее из головы. Когда она закончила, Ли сказал:
– Всю жизнь я чувствовал себя таким одиноким. Даже на вечеринках, где много людей. Я был одинок, и когда целовал девушку, и в военном лагере, когда меня окружали сотни парней. Но больше я не чувствую себя одиноким.
Он улыбнулся своей особенной улыбкой, медленной и задумчивой.
– И со мной то же самое, – призналась Фрэнси. – Только я никогда не целовалась. Я тоже больше не чувствую себя одинокой.
Официант подлил воды в их и без того почти полные чашки. Фрэнси поняла – это сигнал, что они засиделись. Люди в очереди ждали, когда освободятся столики. Она спросила у Ли, который час. Почти десять! Они проговорили без малого четыре часа!
– Мне пора домой, – сказала она с сожалением.
– Я провожу вас. Вы живете около Бруклинского моста?
– Нет. В Уильямсбурге.
– Жаль, что не возле Бруклинского моста. Я мечтал повидать его, если когда-нибудь окажусь в Нью-Йорке.
– Почему бы и нет? А возле Бруклинского моста я сяду на трамвай до Грэм-авеню и подъеду к самому дому, только с другой стороны.
Они доехали на метро до Бруклинского моста, вышли и пошли по мосту.
Дойдя до середины, они остановились и стали смотреть вниз, на Ист-Ривер. Они стояли близко друг к другу, и он держал ее за руку. Он посмотрел на очертания Манхэттена.
– Нью-Йорк! Я всегда хотел увидеть этот город и вот увидел. Правду говорят – это самый удивительный город в мире.
– Бруклин лучше.
– Там есть небоскребы, как в Нью-Йорке?
– Нет. Но там есть такое чувство… нет, я не могу это объяснить. Нужно там жить, чтобы понять.
– Мы будем там жить, – тихо сказал он. И ее сердце замерло, пропустив несколько ударов.
Фрэнси заметила, что к ним направляется полицейский, который патрулировал мост.
– Нам лучше уйти, – с неохотой сказала она. – Здесь рядом военно-морской кораблестроительный завод, на причале стоят замаскированные суда. Полицейские выслеживают шпионов.
Когда полицейский подошел, Ли сказал:
– Мы ничего не фотографируем. Просто смотрим на воду.
– Ясно, ясно, – сказал полицейский. – Неужто я ничего не смыслю в этих славных майских вечерах. Неужто сам не был молодой, и не так уж давно, как вы тут себе думаете.
Он улыбнулся им. Ли улыбнулся в ответ, а Фрэнси улыбнулась им обоим. Полицейский взглянул на рукав Ли.
– Удачи тебе, генерал, – пожелал полицейский. – Задай им там жару, когда доберешься.
– Постараюсь, – пообещал Ли.
Полицейский пошел дальше.
– Какой славный парень, – заметил Ли.
– Какие все славные! – радостно подхватила Фрэнси.
Когда они пересекли мост, Фрэнси сказала, что не обязательно провожать ее до самого дома. Она привыкла ездить по ночам, когда работала в ночную смену. Он может заблудиться, когда поедет обратно один. Бруклин очень запутанный. Нужно в нем жить, чтобы ориентироваться, сказала Фрэнси.
Если честно, то Фрэнси не хотела, чтобы он увидел, где она живет. Она любила свой район и не стеснялась его. Но ей казалось, что новичку, который не знает его так, как она, он покажется жалким и убогим.
Сначала она показала ему остановку электрички, которая привезет его обратно в Нью-Йорк. Потом он повел ее к остановке трамвая. Они проходили мимо мастерской, где делали татуировки. Внутри сидел молоденький моряк с закатанным рукавом. Татуировщик сидел перед ним на табурете, рядом стоял лоток с чернилами. Он набивал пронзенное стрелой сердце на предплечье моряка. Фрэнси с Ли остановились и стали наблюдать. Свободной рукой моряк помахал им. Они помахали в ответ. Татуировщик тоже посмотрел в окно и жестом пригласил их войти. Фрэнси нахмурилась и помотала головой – «нет».
Они пошли дальше, и Ли удивленно проговорил:
– Надо же, этот парень и впрямь делает себе татуировку!
– Даже не вздумай показываться мне на глаза с татуировкой! – сказала она с наигранной строгостью.
– Слушаюсь, мамочка, – дурашливо ответил он, и они рассмеялись.
Они стояли на углу, ждали трамвая. Неловкое молчание пролегло между ними. Он стоял в стороне, прикуривал одну сигарету за другой и тут же выбрасывал. Наконец вдали показался трамвай.
– Вот и мой трамвай, – сказала Фрэнси и протянула правую руку. – Спокойной ночи, Ли.
Он отбросил только что зажженную сигарету и протянул к ней руки.
– Фрэнси?
Она сделала шаг навстречу, и он поцеловал ее.
Утром Фрэнси надела новый костюм из синего фая с белой крепжоржетовой блузкой и воскресные лаковые туфли. Они с Ли не назначали свидания – ни о чем не договаривались. Но Фрэнси точно знала, что он будет ждать ее в пять часов. Нили проснулся, когда Фрэнси уже была готова уходить. Она попросила передать маме, чтобы не ждала ее к ужину.
– Наконец-то Фрэнси завела ухажера! Фрэнси завела ухажера! – пропел Нили.
Он подошел к Лори, которая сидела у окна в высоком стульчике. Перед ней стояла миска с овсянкой. Лори увлеченно зачерпывала ложкой кашу и швыряла на пол. Нили взял ее за подбородок.
– Слышишь, чучело? Наконец-то Фрэнси завела ухажера.
