Эмбер почувствовала себя так, словно нашла золотую жилу.
– Правда? И долго она там проработала?
– Пару лет, что ли.
– И она твоя близкая подруга?
– Сэлли? Я и не упомню, сколько лет мы с ней знакомы.
– Наверняка ей есть что рассказать.
– Ты о чем?
«А вправду ли она есть, эта девушка?» – мелькнула мысль у Эмбер.
– Ну, ты же понимаешь… про эту семью, что они любят, чем занимаются дома – всякое такое.
– А, ну да. Наверное, она мне рассказывала. Только мне было неинтересно. Нам всегда было о чем поболтать, кроме этого.
– Может быть, нам стоило бы с тобой поужинать на той неделе. А ты бы и ее пригласила.
– Ой, вот было бы здорово!
– Ну так позвони ей завтра и договорись. Напомни, как ее зовут?
– Салли. Салли Макэтир.
– Она здесь живет, в Бишопс-Арборе?
– Она моя соседка, так что мы видимся то и дело. Мы выросли вместе. Я ее спрошу насчет ужина. Правда, было бы отлично. Мы втроем. Как три мушкетера.
Дженна вернулась за свой письменный стол, а Эмбер продолжила работу.
Она взяла папку с контрактом и положила на стол в пустом кабинете Марка, чтобы они могли все обсудить во второй половине дня, когда он вернется со встречи в Норуолке. Она скосила глаза на наручные часы. До встречи с Дафной осталось двадцать минут. Можно было закончить дела и привести себя в порядок. Эмбер перезвонила по двум номерам, разложила по папкам несколько разрозненных документов и сходила в санузел, чтобы поправить прическу. Довольная собой, она вышла в вестибюль, чтобы дождаться, когда подъедет «лендровер» Дафны.
Машина появилась ровно в половине первого. Эмбер заметила это и оценила пунктуальность Дафны. Когда Эмбер вышла из стеклянных дверей здания, Дафна опустила стекло в двери и весело поприветствовала ее. Эмбер открыла пассажирскую дверь и нырнула в приятную прохладу.
– Рада вас видеть, – проговорила Эмбер, надеясь, что ее слова так и наполнены искренней радостью.
Дафна обернулась и улыбнулась ей, и только потом нажала на газ.
– Я все утро только об этом мечтала. Не могла дождаться, когда закончится собрание клуба садоводов. Я точно знаю: нам обеим будет легче пережить этот день.
– Надеюсь, – грустным голосом отозвалась Эмбер.
Проезжая ближайшие несколько кварталов, обе молчали. Эмбер откинулась на спинку сиденья, обтянутого мягкой кожей. Она едва заметно повернула голову к Дафне и оценила ее внешний вид. Белые льняные брюки, белая льняная безрукавка с широкой темно-синей полосой по нижнему краю. В мочках ушей – небольшие золотые колечки, на руке – простой золотой браслет рядом с часами. И конечно, кольцо с бриллиантом, весом способным потопить «Титаник». Легкий загар на тонких руках. Прекрасно сложенная, здоровая, богатая.
Вскоре они уже ехали по подъездной дорожке перед кантри-клубом «Тайдуотер». Эмбер взглядом впитывала все вокруг – плавные изгибы дороги с аккуратно стриженными газонами по обе стороны. Ни единого сорняка. Теннисные корты, игроки в ослепительно-белой форме, бассейны вдалеке и впечатляющее здание впереди. Все оказалось еще более роскошно, чем она себе представляла. Они проехали по кругу к главному входу, где их встретил молодой человек в форменной одежде клуба – брюках защитного темного цвета и зеленой рубашке поло. На голове у парня был надет белый козырек с зеленой вышивкой логотипа «Тайдуотер».
– Добрый день, миссис Пэрриш, – сказал парень, открывая дверь для Дафны.
– Привет, Дэнни, – ответила Дафна и отдала ему ключи. – Мы только на ланч.
Он обошел машину и был готов открыть дверь для Эмбер, но она уже вышла.
– Что ж, приятного аппетита, – сказал Дэнни и сел за руль.
– Очень милый молодой человек, – сказала Дафна, когда они с Эмбер поднимались к зданию клуба по белым ступеням. – Его мать когда-то работала у Джексона, но последние несколько лет она сильно болеет. Дэнни заботится о ней и вдобавок работает, чтобы было чем платить за колледж.
«Интересно, – мелькнула мысль у Эмбер, – что он думает обо всех тех деньгах, которыми швыряются в этом заведении, при том, что ему приходится выхаживать больную мать и работать, чтобы сводить концы с концами». Но она прикусила язык.
Дафна предложила устроиться на открытой веранде, поэтому метрдотель вывел их туда, и Эмбер с радостью вдохнула бодрящий морской воздух, который она так любила. Их усадили за столик с видом на море. Вдоль трех длинных пристаней стояло множество лодок разных видов и размеров. Все они качались и подпрыгивали на волнах.
– О, какая красота! – вырвалось у Эмбер.
– Да. Прекрасная атмосфера, чтобы повспоминать что-то хорошее о Шарлин и Джулии.
– Моей сестренке понравилось бы тут, – сказала Эмбер и не соврала. Ни одна из ее вполне здоровых сестер ни за что бы даже не вообразила такой красоты. Оторвав взгляд от моря, Эмбер посмотрела на Дафну. – Вы, наверное, часто бываете тут с семьей?
– Верно. Джексон, ясное дело, сразу же отправляется на поле для гольфа, когда у него выпадает такая возможность. Таллула и Белла берут разные уроки – их учат ходить под парусом, плавать, играть в теннис. Они у меня маленькие спортсменки.
Эмбер гадала, каково это – расти в таком мире, где с раннего детства тебя вот так обхаживают и к твоим услугам все самое прекрасное в жизни. Где с самого детства ты заводишь знакомства с правильными, нужными людьми и обучаешься в самых престижных школах, и ставни этого мира плотно закрыты от посторонних глаз. Ею вдруг овладело нестерпимое чувство печали и зависти.
Официант принес два высоких стакана с холодным чаем и принял заказ на ланч – маленькую порцию салата для Дафны и стейк из тунца для Эмбер.
– А теперь, – проговорила Дафна, когда официант ушел, – расскажите мне что-нибудь хорошее о вашей сестренке.
– Гм-м-м… Ну что же… Вспоминаю, что, когда ей было всего несколько месяцев, мы с мамой повезли ее на прогулку. Мне, значит, было лет шесть. День был погожий, солнечный, и мама позволила мне везти коляску. Конечно, на всякий случай она шла рядом со мной. – Эмбер ощутила заряд вдохновения и принялась сочинять дальше. – Помню, я чувствовала себя такой взрослой и счастливой из-за того, что у меня есть такая маленькая сестренка. Она была такая хорошенькая. Голубые глазки, кудряшки цвета спелой пшеницы. Просто картинка! Наверное, именно с этого дня я стала считать ее как бы своим ребенком.
– Как чудесно, Эмбер!
– А вы? Что вы помните?
– У нас с Джулией было всего два года разницы, поэтому совсем маленькой я ее не очень-то хорошо помню. Но потом… потом она стала такой храброй. Всегда улыбалась. Никогда не жаловалась. Она всегда говорила, что если уж кому-то суждено страдать от кистозного фиброза, то пусть это лучше будет она, потому что ей не хотелось, чтобы так же мучился какой-то другой ребенок. – Дафна умолкла и перевела взгляд на море. – В ней не было ни капли недоброты. Я не встречала в жизни человека лучше ее.
