– Из-за тебя фонд мог лишиться нескольких сотен тысяч.
Я не стала утруждать себя вводными словами.
– Прошу прощения?
– Пропали мои ключи от машины.
– Понятия не имею, о чем ты говоришь. Нечего меня винить в собственной расхлябанности.
Он говорил со мной с надменностью, от которой можно было чокнуться.
– Я всегда кладу их в выдвижной ящик тумбочки в прихожей. Исчезла и основная связка и запасная. И как удобно – у Томми сегодня выходной. Пришлось такси вызывать.
– Не сомневаюсь – кому-то подробное описание твоего рабочего дня покажется интересным, но этот «кто-то» точно не я.
Он бросил трубку.
Я швырнула телефон на стол.
В этот день Джексон работал допоздна и вернулся домой только после девяти вечера. Я была в кухне и покрывала глазурью маленькие кексы – завтра в школе у Беллы была ярмарка кексов. Джексон открыл дверцу холодильника и выругался.
– В чем дело?
– Иди сюда.
Я приготовилась к худшему и подошла к холодильнику. Джексон ткнул пальцем.
– Ты мне словами можешь сказать, что не так?
Я посмотрела туда, куда он показывал.
– Что?!
В холодильнике, как и везде, все должно было быть в идеальном порядке. Например, между бокалами и стаканами в шкафчиках расстояние должно было составлять ровно одну восьмую часть дюйма. Время от времени Джексон устраивал незапланированные проверки.
Он покачал головой и с отвращением посмотрел на меня.
– Разве ты не видишь, что соки «Naked» расставлены не по алфавиту? У тебя клюквенный стоит перед клубничным!
Абсурдность моей жизни так потрясла меня, что я непроизвольно захихикала. Джексон смотрел на меня с нарастающей враждебностью, а я ничего не могла с собой поделать – смеялась и смеялась. Я пыталась перестать, и мне стало страшно. Ком подступал к горлу. «Прекрати смеяться!» – мысленно приказывала я себе, но ничего не получалось, хотя я видела, как темнеют от злости глаза Джексона. Я только смеялась еще громче. Мой хохот становился истерическим.
Джексон схватил бутылку, отвернул крышечку и вылил сок мне на голову.
– Что ты делаешь?
Я отшатнулась.
– Тебе все еще смешно? Тупая корова!
В припадке ярости он принялся вытаскивать из холодильника все, что попадалось ему под руку, и швырять на пол. Я стояла как вкопанная и смотрела на него. Добравшись до яиц, он начал бросать их в меня. Я пыталась закрыться руками, но Джексон метал яйца с такой силой, что осколки скорлупы вонзались мне в лицо. За несколько минут я с головы до ног была перепачкана и залита чем только можно было. Джексон хлопнул дверцей холодильника и уставился на меня.
– Что же теперь не смеешься, дура?
Я боялась сдвинуться с места, боялась хоть слово произнести. Дрожащими губами я пробормотала слова извинения.
Джексон кивнул.
– Да, тебе стоит просить прощения. Прибери все это и даже не думай кого-нибудь из прислуги просить тебе помочь. Это твоя грязь.
Он схватил блюдо с кексами, которые я покрывала глазурью, и швырнул на пол. А потом расстегнул ширинку и помочился на кексы. Я была готова в ужасе вскрикнуть, но вовремя себя остановила.
– Придется тебе сказать Белле, что ты поленилась испечь для нее кексы. – Джексон погрозил мне указательным пальцем. – Плохая мамочка.
Потом он вышел в прихожую и вынул из ящика тумбочки мои ключи от машины. Покачав связкой, он швырнул ее мне.
– А твои ключики все время были тут, тупица. В следующий раз ищи лучше. – Он порывисто вышел из кухни.
Я села на корточки в углу. Меня колотило, как в ознобе.
Почти час я прибирала в кухне. Как в тумане, я выбрасывала испорченные продукты, мыла пол шваброй, вытирала все поверхности тряпкой, отчищала грязь, пока все не заблестело. Я не могла позволить, чтобы с утра Маргарита и все остальные увидели разгром в кухне. Я решила завтра заехать в кондитерский магазин и купить кексы взамен тех, которые уничтожил Джексон. Я страшилась подняться наверх. Мне хотелось, надеяться, что Джексон заснет к тому времени, как я приму душ и лягу, но я знала, что ему доставляет удовольствие унижать меня. Я высушила волосы феном и вышла из ванной. Свет в спальне не горел. Джексон ровно дышал, и я с облегчением вздохнула. Он спал. Я натянула одеяло до подбородка и только начала дремать, как его рука легла мне на бедро. Я застыла. Только не сегодня!
– Скажи, – потребовал он.
– Джексон…
Он крепче сжал пальцы.
Я зажмурилась и заставила себя произнести обязательные слова.
– Я хочу тебя. Займись со мной любовью. Я хочу тебя прямо сейчас. Пожалуйста.
– Не очень убедительно звучит. Покажи мне.
Я отбросила в сторону одеяло и приподняла ночную рубашку. Потом села на него верхом, как он любил, и наклонилась.
– Какая же ты шлюха.
Он вошел в меня грубо, не считаясь с тем, готова я или нет. Я вцепилась пальцами в простыню и опустошила рассудок.
Глава пятьдесят третья
На следующий день, как обычно, появился подарок. На этот раз это были часы – Vacheron Constantin, которые стоили дороже пятидесяти тысяч долларов. Мне они вовсе не были нужны, но конечно же я понимала, что носить их должна – особенно в обществе коллег Джексона по бизнесу и в клубе, чтобы все видели, как щедр мой муж. Я прекрасно знала, как все пойдет дальше. В ближайшие несколько недель он будет очарователен, станет осыпать меня комплиментами, водить в рестораны, проявлять щедрость. На самом деле это было еще хуже его вспышек гнева. По крайней мере, когда он меня унижал и оскорблял, я чувствовала, что моя ненависть к нему оправданна. Но когда он день за днем притворялся тем сострадательным мужчиной, в которого я когда-то влюбилась, это меня смущало, хотя я прекрасно видела, что все это – игра.
Каждое утро Джексон проверял, что у меня запланировано на день. Однажды утром я решила пропустить занятия гимнастикой «пилатес» и вместо этого сходить на массаж и чистку лица. Он позвонил мне в десять – как обычно.
– Доброе утро, Дафна. Я послал тебе электронной почтой статью о новой выставке в музее Гуггенхайма. Обязательно прочти. Мне бы хотелось вечером обсудить с тобой эту статью.
– Хорошо.
– Ты на пути в спортзал?
– Да, – солгала я. – До встречи.
Я была не в настроении выслушивать лекцию о пользе физических упражнений.
Вечером я сидела с бокалом вина на закрытой террасе и читала треклятую статью про выставку в музее Гуггенхайма. Няня в это время купала девочек. По лицу вошедшего на террасу Джексона я сразу поняла: что-то не так.
