Майору хорошо видно с командного пункта, что одна учебная ракета кренится. Наводчик старается придать ей заданный угол возвышения. Но безуспешно. Ему на помощь спешит командир установки.
— Осторожнее, товарищи! Осторожнее! — кричит майор Жогин и тоже устремляется к пусковой установке. Он отталкивает от нее командира установки и наводчика и подает команду: «Выключить пульты». Но в этот самый момент на него обрушивается сильный удар. Жогин словно проваливается куда-то в пустоту и теряет сознание.
5
Женщины нервничали. Они по рецепту Марины нашпиговали чесноком и зажарили свиной окорок, налепили пельмени и приготовили крепкий мясной бульон. Но бульон давно остыл. Пельмени уныло раскисали на широких фанерных листах.
Уже вечерело, а никто из них не знал, когда наконец прибудут их мужья.
Наталья Мироновна тишком от своих помощниц уже дважды звонила в штаб оперативному дежурному. Но дежурный ничего толком не объяснил.
Сбросив фартуки, Наталья Мироновна, Ольга Борисовна и Марина вышли на террасу. Сюда же, закончив дела в политотделе, пришла жена майора Жогина, Надежда Андреевна. Давно уже должна была прийти и приглашенная Ксения Германовна Горчакова. Но ее почему-то все не было.
— Странно, — озабоченно пожала плечами Наталья Мироновна. — Дома ее тоже нет. Я звонила.
— А я заходила за ней, — сказала Надежда Андреевна. — Квартира закрыта, соседи ничего не знают.
Ольга Борисовна шутливо заметила:
— Вы зря ищете ее дома. Она теперь не иначе как по зайцам ударилась.
— Чего там по зайцам — по кабанам! Вы знаете, как она по-рыцарски своего мужа спасала на охоте от кабана?
Не участвовала в разговоре одна Марина. Она сидела в глубоком плетеном кресле, подперев ладонью задумчиво опущенную голову.
На веранде уже было по-вечернему сумеречно. Закатный лучик поблескивал теперь лишь в самом верхнем оконце и был готов вот-вот исчезнуть вовсе.
С улицы в парадную дверь кто-то позвонил. Все разом притихли, решив, что наконец-то вернулись с полигона мужчины. Хозяйка, на ходу поправляя прическу, побежала открывать дверь. Она уже приготовилась осыпать виновников упреками, но вместо этого удивленно всплеснула руками. Перед ней в дверях стояла Ксения Германовна с еле втиснутым в капроновую сумку огромным коричневым сазаном.
— Да что это? Откуда вы, Ксения Германовна?..
— А прямо с Каряжного затона. С утра выжидала его, голубчика. Четыре раза снасти проверяла — не идет и все. А тут, перед самым закатом, влетел, мой хороший. Ох, и вывозилась я с ним на бережку-то, еле справилась. И хорошо, что успела опередить наших командиров. Ну, командуй, Наташенька, где его, свиненыша, разделывать будем?
— Зачем разделывать? — возразила Наталья Мироновна. — Мы уже все приготовили, закусок вполне хватит.
— Что значит хватит? — На возбужденном лице рыбачки вспыхнул румянец, в широко распахнутых глазах заметались искорки обиды. — Ну и придумали... у них все есть. А для чего же я старалась?
— Домой унесете, а завтра запечете его в духовке.
— Завтра я другого поймаю. А этого непременно на стол. Вы знаете, что мне мой Горчаков сказал, уезжая? Он сказал: или сазан на столе, или пойдем в загс за разводом.
— Что-то не верится, — засмеялась Наталья Мироновна.
— А вот как хотите. Ну, куда рыбу, распоряжайтесь поскорей? — Ксения Германовна прошла на кухню и принялась высвобождать сазана из сумки. Затрепетавший сазан изогнулся и, выскользнув, тяжело шлепнулся на пол.
Прибежавшие с террасы женщины восхищенно рассматривали красавца:
— Ух ты! Это не рыба, а целый танк!
— И как вы его подсекли? На какую наживу?
— Приворожила я его, девоньки, сердечным словом, — с напускной серьезностью объяснила Ксения Германовна.
— Может, и нас научите? — улыбнулась Надежда Андреевна. — И давайте рыболовецкую артель создадим под водительством Горчаковой. Пусть мужики завидуют.
— Верно, это же здорово: артель! — Марина обрадованно всплеснула руками. — А у нас в Приречной пойме охотничий домик будет.
— Какой-какой? — не поняла Ксения Германовна.
— Самый настоящий охотничий, — повторила Марина. — Уже есть проект и бревна заготовлены. Только гарнизонное начальство подтолкнуть нужно.
— А что, можно и подтолкнуть, — загорелась Ксения Германовна. — Даже сегодня можно.
— Как это будет хорошо — собираться всем в домике, пить чай из большого самовара, потом бродить по берегу, слушать шорохи ночной волны, — размечталась Марина.
— И наблюдать, как ходит под луной сазан, — закрыв глаза, почти пропела Ксения Германовна.
— Смотрите-ка, распалили воображение! — воскликнула Ольга Борисовна. — Вот уж родственные души! Им только не хватает охотничьего домика. Ты слышишь, Наташа? Разведи их, пожалуйста.
Женщины отправились на кухню разделывать сазана.
— Знаете что, отважная рыбачка, с добычей вашей мы теперь без вас управимся, не беспокойтесь. А вы идите в мою комнату и займитесь немедленно собой. Нельзя же в таком виде предстать перед мужчинами, — сказала хозяйка, заметив на брюках Ксении Германовны прилипшие сазаньи чешуйки.
— Верно, вид у меня не очень, — вздохнув, согласилась Ксения Германовна, — Ну, я сейчас накрахмалюсь быстро.
— Да нет, вы уж поработайте над собой усерднее, — засмеялась Ольга Борисовна.
Наталья Мироновна, не говоря больше ни слова, обняла гостью за талию и проводила в свою комнату.
Тем временем атласные куски сазана вперемежку с луком были уложены в жаровню, а та в свою очередь водружена в газовую духовку. Густой, щекочущий ноздри запах мгновенно распространился по всему дому.
Марина подошла к кухонной двери, удивленно покачала головой:
— Ох и раскочегарились вы тут! Ох и дух аппетитный! Скоро весь городок на него сбежится.
С улицы кто-то позвонил.
— Ну что я вам сказала! — засмеялась Марина.
В прихожую вошел сержант Ячменев, усталый, встревоженный, с мазутными пятнами на длинном худом лице. Он пристукнул каблуками и с напускной бодростью официально сообщил, что послан срочно начальником политотдела за Надеждой Андреевной Жогиной. Но волнение сержанта выдала предательская хрипотца в голосе.
В доме сразу сделалось тихо.
— Зачем я так поздно понадобилась? — спросила Надежда Андреевна почему-то шепотом.
— Ничего такого доложить не могу. Узнаете все на месте, — ответил Ячменев.
Надежда Андреевна взяла плащ и, ни о чем больше не спрашивая, вышла следом за сержантом к ожидавшей у крыльца машине.
Первой нарушила тревожное молчание Наталья Мироновна.
