Вступление
В наши дни слова «террор» и «терроризм» прочно вошли в лексикон не только всех мировых СМИ, но и рядовых граждан практически всех государств мира. Однако зачастую между этими терминами не делают различия, что совершенно неверно. Впрочем, не следует винить в этом журналистов, поскольку еще сто лет назад в энциклопедиях давалось следующее определение террора:
«Террор (франц. Terreur, ужас), господство ужаса во время французской революции (от мая 1793 до 27 июля 1794); лица, стоявшие в то время во главе правления, называются террористами. “Белым террором” называют, вследствие белого знамени Бурбонов, кровавую реакцию после 1815»
[1].
Однако, как уже говорилось, ставить знак равенства между террором и терроризмом нельзя. Дело в том, что террор — это политика репрессий со стороны государства против оппозиции для сохранения status quo, проводимая с помощью его силовых структур, терроризм — насилие, совершаемое представителями оппозиционных правительству группировок с целью вызвать панику среди населения, ослабить государственные институты и осуществить политические, религиозные или социально-экономические изменения в обществе. При этом орудием террора являются репрессии (явные и тайные), оружием терроризма — террористический акт. Необходимо также помнить, что история терроризма в его современном понимании начинается в XIX веке, в то время как история террора насчитывает более двух тысячелетий.
Первым государством, о котором достоверно известно, что в основу его внутренней политики были положены репрессии, являлась античная Спарта, спартанский государственный террор можно считать в определенной степени классическим. Особая форма государственного устройства Спарты привела к тому, что граждане-спартиоты были вынуждены постоянно считаться с возможностью восстания рабов-илотов, которые многократно превосходили их по численности. Поэтому для обеспечения своего господствующего положения спартанцы взяли на вооружение тотальный террор, направленный на всех без исключения илотов. Механизм этого террора получил название криптии, их описание встречается у многих античных авторов. Например, Плутарх говорит по этому поводу следующее:
«Вот как происходили криптии. Время от времени власти отправляли бродить по окрестностям молодых людей, считавшихся наиболее сообразительными, снабдив их только короткими мечами и самым необходимым запасом продовольствия. Днем они отдыхали, прячась по укромным уголкам, ночью, покинув свои убежища, умерщвляли всех илотов, каких захватывали на дорогах. Нередко они обходили и поля, убивая самых крепких и сильных илотов. Аристотель особо останавливался на том, что эфоры (Высшие должностные лица. — Прим. авт.), принимая власть, первым делом объявляли войну илотам, дабы узаконить убийство последних»
[2].
Впрочем, необходимо добавить, что те или иные методы устрашения рабов присутствовали в любом античном государстве. Просто в Спарте ввиду того, что илоты являлись собственностью государства, для их подавления использовались не частные, а общественные институты.
Имели место во времена античности и убийства находящихся в эмиграции представителей оппозиции. Так, например, в 403 г. до н. э. 30 афинских тиранов во главе с Критием, опасаясь за свою власть, убедили спартанского полководца Лисандра в том, что скрывавшийся у персов его давний противник, бывший афинский стратег Алкивиад представляет угрозу для установленного им в Афинах порядка. В результате по требованию Лисандра персидский сатрап Сарнабаз отдал приказ убить Алкивиада.
Другой подобный случай связан с именем карфагенского полководца Ганнибала, непримиримого врага Рима. Потерпев после 18 лет непрерывной войны поражение от римлян в сражении при Заме (202 г. до н. э.), он был вынужден отправиться в изгнание на Восток, но воевать с Римом не прекратил. «Отцы-сенаторы, — пишет Корнелий Непот, — считавшие, что не будет им покоя, пока жив Ганнибал, отправили в Вифинию легатов с наказом требовать от царя, чтобы он не держал при себе злейшего врага Рима, но выдал его послам. Прусий не посмел отказать гостям и уперся лишь на том, что послы не должны требовать, чтобы он выдал Ганнибала лично, поскольку это нарушило бы долг гостеприимства. Пусть, мол, они сами ловят его, как могут, местоположение его будет найти легко»
[3]. В результате дом, где проживал Ганнибал, был окружен вооруженными людьми, и он, не видя выхода, покончил с собой.
Во времена Римской империи императоры также проводили политику террора против сенатской оппозиции, орудием которого были силовые структуры того времени — преторианские когорты. Смысл проводимого императорами террора заключался в искоренении остатков республиканских государственных институтов и укреплении институтов имперских. При этом репрессии практически не касались других сословий (всадничество, плебс), сопротивление со стороны сенатской оппозиции выражалось отдельными заговорами, да и то только в тех случаях, когда террор приобретал массовый характер и начинал угрожать самому существованию Римского государства.
В Средние века террора как такового фактически не было. Разумеется, на заговоры правители отвечали репрессиями, но они носили ограниченный и узконаправленный характер. Так, например, на французского короля Генриха IV Наваррского покушались постоянно: в 1593 году — Легер, в 1594 году — Жан Шостель, в 1595 году — доминиканец Ридиго, в августе 1596 году — Жан Гуедон, потом и его брат и т. д. Все они были католиками-фанатиками, но никаких репрессий в отношении церкви не отмечалось. Что касается убийства Генриха IV религиозным фанатиком Франсуа Равальяком, то общество охарактеризовало его как злостное преступление. После казни Равальяка его тело было разорвано на куски сторонниками Генриха IV, но репрессий со стороны властей не было вообще.
Если говорить о России, то впервые террор как государственную политику применил Иван IV Грозный, создавший для этого специальный орган — опричнину. Причиной репрессий стал спор между Иваном IV и боярством о дальнейшем пути развития государственной власти. Бояре отстаивали западный путь развития государства. В качестве идеала им виделось устройство Польши, где король был выборной фигурой, действия которого находились в прямой зависимости от воли шляхетства и магнатов. Иван стремился к самодержавной форме правления, опираясь на идею божественности ее происхождения. В связи с этим террор затронул все слои населения России — боярство, высшее духовенство, служилых и приказных людей, посадские верхи, крестьянство. В результате выбранная Иваном IV модель государственного устройства была реализована, но оказалась неустойчивой, к тому же достигнута страшной ценой — к концу его царствования до 90 % пахотных земель не засеивалось, крестьянство массово бежало на юг, страна была разорена. Дальнейшими последствиями террора Ивана IV были т. н. «Смутное время», польская интервенция и, как итог, установление института крепостничества.
