Разошелся песок пустыни, разошлись волны. И в каюту вошла сестра. О, как она была хороша! Она села на лавочку напротив. Раскрыла бювет. И уже расчесывала свои дивные волосы. Она смотрела на Романа, как смотрят только раз в жизни.
– Я искал тебя.
– Я знаю.
– Я люблю тебя.
– Подожди…
В темных елках, проносящихся в дроке поезда, все еще скрипели слоны. Они ударялись лбами о шершавые стволы баобабов и смыслы их гирляндами рассеивались по полям. Альпинисты справляли Пасху. Один из коммивояжеров закашлял. Вероятно, ему стало стыдно. Он не хотел присутствия на сцене.
– Убей его, – просто сказала она.
– Ты хочешь, чтобы я убил его?
– Да.
– Как?
– Аккуратно разбей его череп славным белым топором.
– Я сделаю это.
– Развяжи ему губы, вставь в ухо стило и пусть заиграет музыка.
– А какая?
– «Brain Salad Surgery», конечно.
Бедняжка коммивояжер сидел, как пингвин. Он не смел даже пукнуть, он только тикал и икал, как часы. Словно бы ждал белого коня. И белый конь к нему вышел. Это был, конечно же, он – снова Роман, жрец невозможного. Погарцевав, он отхлестал мерзавца для начала хвостом. По щекам, разумеется, хотя их можно было бы назвать и ягодицами.
– На колени!
Коммивояжер зарыдал.
Роман ударил копытом ему в грудь, потом еще и еще, входя в раж. Бедняга обоссался.
– Где твоя жизнь?
Тот достал.
– Это все?
Коммивояжер кивнул.
– Почему так мало? Здесь всего тысяча евро в месяц.
Тот достал из-за пазухи еще две, или три…
– Кончай скорее, – сказала она. – И начинаем.
– Держи, – сказал Роман коммивояжеру.
И поджег.
И засунул коммивояжеру обратно за пазуху. Пламя зашуршало, пожирая бумажки.
– А теперь…
И Роман достал тот самый белый славный топор.
– Клянусь, я сделаю все, как ты сказала. Как ты сказала, мать моя алмазная, девочка моя хрустальная, любимая и блистательная моя сестра. Как ты нашептала мне – моя Эвридика, Диана, Лилит, Беатриче.
– Я… люблю тебя, Роман.
И тогда-то и заволновались коровки. Они подплыли незаметно. Конечно же, по волнам. И стали шумно взбираться по канатам на борт «Наутилуса».
– Послушайте, Роман, хоть сегодня и ваш день рождения, но не стоит так, однако.
– Эль, – произнес, не обращая внимания, он.
– Вы же знаете – зло бессмысленно.
– До.
– Вы все равно заплатите нам за все.
– Ра.
– Вы будете прокляты навеки.
– До.
– Ваше имя вычеркнут из энциклопедий.
– Ре.
– От вас не останется ничего.
– Ми.
– Послушайте, Роман, скажем вам по секрету, даже так вы не добьетесь справедливости и милосердия.
– Фа.
– Покоритесь, пока не поздно, закону сильных мира сего!
– Соль.
– Вы не сможете преступить.
– Ля.
– Мы просим вас, Роман, пока нас никто не слышит. Не стоит отрицать общепринятые ценности, даже если это – ложь.
– Си.
– Вы же обрекаете себя на вечные муки!
– До.
